всё перечеркнул. А теперь у меня нет ничего: в музыке я посредственность, и девочку ты у меня отобрал!
В этот момент Инна отдёрнула занавеску и посмотрела в окно. Тут воображение сыграло с ней злую шутку. Показалось, что на неё с укором и тоской смотрит её не родившаяся девочка. Она отшатнулась и упала на тахту, всё время повторяя:
– Она, она смотрит на меня…
А это была всего лишь я, со своим любопытством. В тот момент, когда я, испугавшись, спряталась, Владимир выглянул в окно, но никого не увидел. Он подумал, что Инесса и вправду сходит с ума. Кинулся к ней в беспомощном желании обнять и защитить, но она оттолкнула его.
– Уходи, и не приходи больше никогда. Я не открою дверь, не скажу ни слова и видеть тебя я тоже не хочу. Я тебя ненавижу – злым, но вполне разумным шепотом произнесла она.
И он ушел. Ушел навсегда.
Я ошеломленно молчала.
– И что же, вы до сих пор так считаете? – оправившись, спросила я.
– Нет, конечно, я и тогда так не считала, – с грустным вздохом ответила Инесса, – Я любила и люблю только его одного. Конечно, я очень скоро раскаялась в том, что сказала и сделала. Но, увы…
– Почему же вы не искали его? Почему не попросили прощенья?
– Сначала, гордость мешала. Всё думала, что он первым должен прийти, повиниться. А потом он исчез, и никто не знал куда. Я страдала, переживала, но была бессильна, что-либо изменить. И знаете, в жизни действительно наступило совершенное одиночество. Не в том смысле, что я одна и слова сказать не с кем, нет. Как бы это вам объяснить: одиночество в совершенстве. С тех пор как поняла, что музыкант я не великий – успокоилась. Без работы не осталась, сначала с оркестром, много гастролировала – утешила самолюбие. Потом ушла преподавать – в учениках реализовалась и успокоила материнский инстинкт. И всё в моей жизни как я хочу. Может это и неправильно, но мне хорошо и спокойно. Я иногда думаю, что это Володя подарил мне такую жизнь вместе со своим ноктюрном. Я из суеверия, даже этот магнитофон храню. Мы на него свои репетиции записывали, это всё что у меня осталось.
Какое-то время мы молчали. Потом, я попросила разрешения подойти к окну. Она подошла вместе со мной. Там, на другом конце жизни, у того самого окна сидел мальчик. Не знаю, смотрел ли он на нас или просто глазел на прохожих, но одна и та, же мысль посетила нас обеих: «Интересно, заметил ли он нас, и если да, то, что думает об этих двух странных тётках неожиданно появившихся напротив»
Возвращаясь, домой размышляла: «Вот ведь как переплетаются события. Надо же было судьбе свести нас через столько лет!» Не знаю почему, но я не призналась Инессе, в том, что это я тогда была за окном. Зачем? Она ведь глубоко счастлива в своём совершенном одиночестве, зачем же смущать её размышлениями на тему, что всё могло бы быть иначе.
Встреча, которой не было
В конце июля образовался неожиданный отпуск. Возможности поехать куда-нибудь далеко не было, поэтому отправилась на Оку.
Турбаза, представляла собой типичный семейный дом отдыха. Днём, мамы, папы