змейку. Проговорил:
– Встретимссся за ужином.
Далгет понимающе кивнул, а тот подхватил Золотую на руки, снова трансформировался и исчез в коридоре вместе с ней. Только кончик черно-бронзового хвоста мелькнул.
– Там все будет хорошо, – тихо проговорил Далгет. – Пора и нам.
Она взглянула на него, потом снова на дверь. Столько личных воспоминаний… Жаль, что нельзя прожить этот момент дважды. А он выразительно вскинул бровь, как бы говоря: «Почему нельзя?»
Во взгляде было столько горячего обещания, что Лера невольно покраснела и тихонько рассмеялась. А потом позволила ему унести себя. Потому что, да, им действительно пора было уходить. Так много надо успеть, стольких гостей дополнительно сюда доставить!
Раз у них обряд, то и свадьба теперь пройдет иначе.
Когда за ними закрылись каменные двери древнего зала, Наиля не знала, что чувствовать. Веселье схлынуло, уступая место волнению. Они ведь были уже здесь однажды, но тогда все было по-другому. Тогда у нее и времени особо не было оглядеться, было так страшно и горько. А теперь Саха принес ее сюда на руках.
Она на мгновение зажмурилась, а потом медленно выдохнула, открыла глаза и огляделась вокруг.
Большой круглый зал, похожий на перевернутую чашу. Сверху лился свет. Наиля знала, что свет магический, но был так похож на солнечный. В центре, под самым куполом, естественный круглый бассейн – маленькое озерцо чистейшей воды, вглубь которого уходила дорожка, мощенная плитами из синего камня.
Все стены и потолок были увиты цветущим ашхи. И запах стоял тот самый, острый и дурманящий, теперь она его чувствовала иначе. Запах пьянил, вызывал томление, становилось жарко…
Саха замер, глядя на нее, а она невольно затаила дыхание.
– Я раздену тебя.
Сглотнул, кадык дернулся.
Немного страшно, как в первый раз. Хотя они давно уже… Но ведь сейчас все по-другому. Он же огромный Наг, она рядом с ним такая маленькая.
– Да, – едва слышно прошептала она, опуская взгляд.
Перед глазами его грудь. Красивая, рельефная, и у него такая гладкая упругая золотистая кожа, так хочется его коснуться, прикусить, гладить.
– Сейчас… Вишенка моя.
Его голос звучит низко, а у нее закрываются глаза. Рвется вздох из груди. Его нетерпеливые руки чуть подрагивают, каждое касание – как по оголенным нервам – сладкооо.
Ахххх, как сладкоооо.
– Пойдем в воду.
Голос дрожит, цепляет что-то внутри нее, заставляя тело покрываться мурашками. Вода такая теплая. Обнять его, обвить торс ногами, не открывать глаза, чтобы это не прекращалось.
– Теперь кровь. Вишенка моя, скажи… Ты хочешь?
Да. Да. ДА. Немного страшно открыть глаза – вдруг это сон, и все исчезнет.
Он вынес ее на пол и устроил на себе.
– Из пальца, из руки или из сердца?
Из сердца. Она хотела только из сердца.
Это уже было в их жизни, но сейчас все было по-настоящему и ощущалось острее в разы. Саха замер перед ней, шумно