кабан! Раздавишь на хрен, – взмолился я, чувствуя, как затрещали мои косточки. Валерка оттолкнул меня, но поймал за куртку и, придерживая, весело спросил:
– Ну че, допрыгался? Взяли тебя москвичи в оборот?
Я был до жути рад видеть прежнего брата, всегда грубовато-веселого и непременно подкалывающего меня, но его шутливый вопрос сразу напомнил мне причину нашей встречи. Улыбка сползла с моего лица.
– Да развели меня по полной, как ребенка.
Признать это мне было совсем не легко, я ведь всегда мнил себя знатоком человеческих душ, а, как оказалось, на самом деле ни хрена не понимал. Если бы на месте Валерки был кто-то другой из нашей родни, не такой близкий, я ни за что бы так быстро не признался. Ну а перед братом, с которым провели все детство, ломать комедию не стоило. Несмотря на свою показную грубую простоту – первое впечатление от него было, что он все вопросы решает с помощью силы, – мозги у него были, и соображал он быстро. Хотя он специально всегда старался произвести впечатление именно деревенского увальня, и те, кто знал его не так долго, как я, почти всегда покупались на это.
– Ни хрена, братишка, не ссы. Выкрутимся.
– Ты привез деньги? – обрадовался я.
– Ты че, чокнулся? Откуда у нас такие деньжищи? – Он довольно захохотал. – Да если бы и были, не московским хлыщам же их отдавать. Не для того мы в тайге горбатимся, чтобы москвичары тут икру жрали.
– Валерка, что ты задумал?
Я не на шутку встревожился. Если он не привез деньги, тогда проблема совсем не решена, и завтра…
– Братишка, ты не шути. Дело серьезное. Надо заплатить, я потом все отработаю. Отдам дядьке все до копейки.
Это высказывание опять вызвало у него взрыв хохота.
– Ты! Заработаешь, отдашь? Ну, насмешил! Ты хоть один день в своей жизни работал?
Я обиделся.
– А то ты не видел?
– Да не, не дома. За деньги хоть раз работал, знаешь, как они зарабатываются? Эх, Колька, Колька… А я ведь говорил дяде Тимофею, что не надо тебя в Москву отпускать. Сначала надо было с нами в тайге пообтереться, потом ехать. Тогда бы ты этих хорьков на километр бы чуял. Это батя тоже не хотел, чтобы ты в наши дела влазил, мол, будет у нас в родне ученый. Дождались… Ладно, забей на все и делай, как я говорю. Выкрутимся и этим козлам нос прижмем.
Однако моя тревога не унималась. Особенно это высказывание, что нос прижмем. Не хотят же они устраивать разборки с москвичами на их территории? Я страдальчески посмотрел на брата.
– Только не говори мне, что ты хочешь договариваться с моими кредиторами?
Этот вопрос опять развеселил Валерку.
– А почему бы и нет? Ты же знаешь, как я умею убеждать.
– Да уж. Помню. Чуть что, сразу по морде.
Надо сказать, несмотря на присутствие мозгов, а может быть, именно по этой причине, брат никогда не был пацифистом и частенько пользовался своим преимуществом в силе. Этим его природа тоже не обидела – он всегда был самым здоровым и самым сильным в классе. Так что в восьмом он уже без всякой опаски схватывался с парнями из одиннадцатого класса.