отчаяние: кому рассказать об этом и как, да и, в конце концов, – кто поверит? Но всё равно надо что-то делать, нельзя же просто сидеть и ждать, пока грибы заселят все наши материки и высушат океаны.
«Грибы обладают очень тонкими настройками чувств, – размышлял Вацек, – так и я тоже. Возможно, у них мощный интеллект и хорошая интуиция, но и у меня найдётся, что им противопоставить».
Во всяком случае, он решил молчать и действовать самостоятельно. Для начала было необходимо найти удобную площадку на уровне между двенадцатым и одиннадцатым этажами. Вацек мог хорошо слышать и видеть грибы сразу же с уровня двенадцатого этажа, они также могли чувствовать его и слышать, начиная с этой высоты. Однако они всегда обнаруживали его с некоторым запозданием; кроме того, он не знал своих возможностей, чтобы вмешиваться в их разговор. Раньше ему никогда не приходило в голову проверять у себя такую способность на людях.
Вацек долго не поднимался на площадку двенадцатого этажа. Он дал волю своему воображению, вытесняя в себе всё земное, всё человеческое и сосредоточившись лишь на одной мысли: Земля – самый неудачный выбор для колонизации. И когда Вацек уже по сути перестал быть самим собой, он тихо устремился вверх, погружаясь в пучину незнакомого ему мира.
Если ему и удалось что-нибудь услышать в этом новом для себя качестве, то это были не слова, а музыка, да, скорее всего, музыка, похожая на медленный многоголосый хорал, прерывающийся паузами оглушительной тишины. Вблизи грибы были похожи на подвижные многометровые абстракции, на глухом фиолетовом фоне которых разворачивались округлые серые и желтоватые формы. Они соединялись, бледнели и густели, превращаясь в яркие лимонные пятна или исчезая вовсе.
Наконец, Вацек различил и слова.
– Я слышу их лучше вас и у меня есть сомнения относительно их одоления.
– Тебя смущает их атмосфера?
– Океаны? – произнёс третий.
– Но всё это решаемые проблемы, – раздался мерный высокий голос, по тембру сильно отличающийся от предыдущих. – Мы давно уже говорим об одном и том же и никак не можем определиться. Так что же тебя смущает?
– Меня беспокоит моральная сторона предполагаемого одоления. Они тоже способны нас слышать, и, в каком-то смысле, мы с ними похожи. В этом случае их нельзя элиминировать.
Вацек замер и старался подстроиться к первому голосу, слиться с ним, заставить говорить его так, как подскажет ему он, Вацек.
– Нравственная? При чём здесь нравственность! Мы тоже не все их слышим. Из нас только ты и способен хорошо слышать и понимать их. Но это же всего лишь низшая атмосферная цивилизация, и мы не должны о ней сожалеть.
– Хорошо. Но вы даже представить не можете, какую опасность несут для нас океаны.
Вацек заметил, как большое серое пятно в самом центре фиолетовой массы стало желтеть и собираться в правильную сферу.
– И исходит она не только от злобных людей, способных оттуда какое-то время беспокоить нас, – сфера загорелась