до зубов головорезов в сутанах.
То, что Церковь перешла на военное положение, – плохой знак, а Рид всю жизнь старался избегать фиговых предзнаменований. Его желание свалить из города становилось все сильнее и чесалось где-то в области инстинкта самосохранения.
Что бы тут ни происходило, он не хотел в этом участвовать.
– Так что произошло-то? – спрашивает Рид, не поворачивая к Боргесу голову и наблюдая, как пара мрачных послушников тихо переговаривается у витражей, выходящих на южную сторону. – Эта движуха как-то связана с тем, что вы с Церковью теперь подружки? Только не говори, что тоже решил заняться печатным делом.
Начинает Боргес, как обычно, издалека:
– Помнишь, я тебе говорил, что мы должны передать непонятно что в стремном чемодане? – он неопределенно почесывает бритый затылок.
Под «мы» он подразумевает свою маленькую, но мультифункциональную команду наемников. Храброе трио, вооруженное резвым интеллектом (Серхио Лопес, тридцать три года) и недюжинной силой (Диего Боргес, тридцать четыре, и Зандли Таснем, уже лет десять чуть-чуть за двадцать).
Рид копается в памяти, и та выдает: «Бро, бро, мы щас, короче, едем в Сегеран отдавать какой-то груз и забирать за него два лимона. Кому-нибудь передать приветы в Джакарте?.. Ой, ладно, не бесись».
И еще вот это: «Чувак, этот чемодан тако-о-ой стра-а-анный, тут и электронный замок, и обычный, и пароль, и вообще, а как ты думаешь, что внутри? Щепка от лодки Ноя? Расческа Элвиса Пресли? Эта штука, чашка Грааль, во! Или…»
– А-а-а, золото скифов? – со знанием дела кивает Рид. – Помню.
– Или хрустальный дилдо, – поправляет его Боргес. – Мы ж так и не решили. Короче, мы провернули сделку, забрали оплату в драгоценных камнях, должны были ехать на следующий день, а потом…
– А потом нас обокрали, – заканчивает за него Зандли, вновь блеснув способностью рубить правду-матку.
Рид так и замирает, занеся руку, чтобы почесать нос, а потом переводит взгляд то на Боргеса, грозно поджавшего губы, то на Зандли, которая безмятежно прицеливается и швыряет палочку от чупа-чупса в одного из «охранников».
– Кто посмел? – искренне удивляется Рид.
Охренеть. Кто вообще этот бессмертный, кому в голову вообще пришла мысль ограбить Диего Боргеса? Диего Боргеса, который объявлен в розыск – простите, на минуточку – правительствами пятидесяти восьми стран?
– Да вот эти самые, – Боргес вздыхает натужно. – Картель Восхода.
Почему. Почему стоило Риду приехать в Джакарту, как это проклятое название тут же посягает на его зону комфорта со всех сторон?
С другой стороны, Боргес – не Рид и перед Картелем имеет право не испытывать такого же пиетета. Басировские громилы вообще предпочитали не ввязываться в конфликты с его шайкой: может быть, и вышли бы победителями, но какой ценой.
– Бо, как ты вообще умудрился дать Картелю себя обокрасть? –