40 дней до и после безмятежности. Загадочные страницы жизни майора Дроздова
сортами горячительного, холодильник, кальян, бильярдная и небольшой бассейн. Но основная ценность этой первобытной пещеры была в ее «стерильности».
Сан Саныч отнюдь не являлся параноиком, но и будучи человеком системы, не питал иллюзий на счет свободы слова. А потому, считал своим законным правом быть защищенным хотя бы в своих мыслях. В их службе хватало предательств и всякого рода грязи, так зачем кому-то давать шанс заработать звезды на погоны, путем лишения этих самых звезд кого-то другого. С ним такое не пройдет.
Конечно, как и любое должностное лицо, получившее возможность влиять на некоторые события своей (и не только) жизни, Александр Драгунов имел за пазухой несколько различного значения камушков. Но вместе с тем, ему каким-то чудом удалось освободиться от влияния поступков, которые начинали перерастать в нечто большее и могли стать угрозой его спокойному существованию.
С высоты своих прожитых лет, он при этом не мог окончательно определить, что же все-таки сыграло ключевую роль в преодолении тяги к денежному потоку, в смысле известном каждому чиновнику. Сила воли или ярко выраженный инстинкт самосохранения? Но в одном он был уверен наверняка: интуиция его редко подводила и, когда на самом деле запахло жаренным, он в одночасье прекратил эти опасные игры.
Это был очень полезный опыт, о котором он, по понятным причинам, предпочитал не распространяться даже в обозначенной тайной комнате. Однако, сегодня случай особый. Сергей, не смотря на некоторые обстоятельства, был ему все еще дорог, и находился на том жизненном этапе, когда мог свернуть не туда. И хоть Дроздов был не из тех, кто способен на необдуманные поступки, Драгунов знал силу искушения, и вынужден был предупредить товарища. А может просто совесть потребовала исповедаться…
– Сереж, мы с тобой не первый день знакомы, и я знаю тебя, как облупленного. Но я также знаю цену карьерному росту, а потому считаю необходимым поговорить с тобой на эту тему.
– Сан Саныч, ты серьезно? Это за этим ты меня сюда притащил?
– Успокойся, брат. Это достаточно серьезно.
– Какая к хренам серьезность?
Сергей начинал закипать, отказываясь понимать душевных порывов своего товарища, и искренне полагая, что тот уже под мухой. Он догадывался, что последует дальше, ведь такое случалось неоднократно. Когда Драгунов превышал дозу выпитого, его частенько заносило в высшие сферы. Он превращался в законченного моралиста и порой нес откровенную околесицу.
Сергей же очень не любил, когда его учили жить. Потому, желая принять предупредительные меры, пока атмосфера не наполнилась неудержимым потоком мыслей Драгунова, он отрезал:
– Не желаю я слушать твою дребедень, дружище. Ты перебрал. А потому давай-ка чайку и о земном.
– Так я и так о земном, земнее некуда.
– Ни хрена! Я тебя знаю. Стоп, задний ход.
– Послушай, ты знаешь мои правила. Так что, будь любезен их соблюдать.
Правила действительно имели место быть, и всем посвященным в этот странный параноидальный клуб они были известны. Определяющим фактором здесь являлось то, что разговор строился на строгом соблюдении