40 дней до и после безмятежности. Загадочные страницы жизни майора Дроздова
меня спросить и разрешаю. Но этот разговор должен состояться здесь и сейчас. В дальнейшем мы к нему возвращаться не будем. Идет?
– Идет. Кто убил Морозова?
– Ты уже знаешь. У нее не было другого выхода, но ты должен понимать, что, если бы она это не сделала, это все равно случилось бы. Она слишком любила себя и готова была на все лишь бы сберечь свою шкуру. Поверь, и подругу бы свою в расход пустила, не задумываясь. Только не понимала, что в таких делах лишние свидетели не нужны, поэтому исполнители устраняются в первую очередь.
– Почему Вы не помешали?
– Если я скажу, что просто не успели, ты поверишь?
– Не знаю.
– Ну, хотя бы честно.
– Могу я спросить: откуда информация?
– Извини, свои источники я не имею права раскрывать. Можешь винить меня, если тебе так будет легче, но мне бы не хотелось. Мороз, конечно, был занозой, и у нас порой были непростые отношения, но если мы будем устранять свои кадры без разбора, то, чем мы будем отличаться от тех, с кем боремся?
– Личные мотивы никто не отменял.
– Понятно. Много он тебе успел рассказать?
– Достаточно.
– Так мы ни к чему не придем. Послушай, нашу кухню ты знаешь, грязи здесь хватает. Но кто-то ведь должен говно лопатой месить? С Николаичем у нас было разное понимание этого, с тобой, как вижу, тоже. Но это пока. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Я вот иной раз думаю, как бы у нас с ним все сложилось, если бы не тот случай на дороге. Мы были молоды, часто ошибались. Но ведь именно это нас и определяет. Да, у нас были разные дороги, но дело то одно. Просто каждый действовал в рамках своей совести. Я не лез к нему, он старался не лезть ко мне. Но лично у меня никаких обид не было. Лишние эмоции в нашем нелегком деле не нужны. Еще вопросы есть?
– Пожалуй, нет.
– Тогда пойдем, помянем и за дело.
За партией в бильярд Сергей поведал о своей питерской поездке. Долго сокрушался, что не рассмотрел в своем товарище «волка в овечьей шкуре», хотя изменения были налицо. Отметил также его тонкую психологическую игру. Он больше слушал и умело дергал за ниточки, в то время как Сергей видел врагов совсем в другом месте. Единственное, что ему оставалось непонятным, зачем Сан Саныч завел беседу про взятки.
– Ну, это просто, Сереж. Могу я тебя так называть?
– Валяйте!
– Вот и хорошо. Быстро схватываешь. Так вот, если наши источники не врут, то он в этой игре не главный и опасается, что тебя могут перекупить. Ведь такие люди, как он, привыкли мерять по себе. К тому же, похоже он боится тебя потерять. А ты ему, по-видимому, зачем-то нужен. Не понимаешь? Хорошо, постараюсь объяснить.
Сначала ответь, думаешь, раньше он был другим? (Сергей повел плечами). Это вряд ли, Сереж, люди не меняются. Просто не сразу проявляются, а, как правило, под воздействием тех или иных обстоятельств, которые выступают в качестве катализатора. Ты этого видеть не мог, поскольку он был тебе другом. Но здесь, как в любви, грань тонкая. Часто бывает, что сегодня друг,