на Родину. Амбал еще успел крикнуть напоследок:
– Эй, мамзель, адресок не черканешь?.. Ну, будешь проездом в Абакане – звони!
Вдогонку отделению неслись крики голых восторженных немок:
– Комм мит дем зиг цурюк! Ду хаст ун бизигт! Нохмаль!
Взойдя на дюну, отделение советских моряков маленько рассыпало строй. Лев не удержался, обернулся и помахал рукой деду и той рыжей фройляйн. А Чуня тоже не удержался, приспустил трусы и показал немкам свою нудистскую крепкую задницу. Потом уже и все отделение не удержалось, повалилось в хохоте и катилось до подножия дюны, корчась в смеховых судорогах. После таких затяжных переговоров опаздывали уже нещадно. Договорились сказать командиру, что заблудились в незнакомой местности, никто по-русски не понимает (что единственное было правдой, и то если деда не считать) и только неодолимая ностальгия по Родине привела их обратно. Командир, может, и не поверил, уж больно хитрые были рожи у наглецов, но что с них взять, с дембелей. Вкатил по выговору, который был для них как привет с уже далекого фронта, и на этом все закончи…
Ан нет, не все! Оставшуюся неделю службы этим троим нудистам поневоле пришлось, уже по воле команды корабля, целыми ночами рассказывать об этом приключении. И если Амбал и Чуня делали акцент на анатомических подробностях, ну что взять с пэтэушников из Сибири, то Лев, помня о том, что спасло их от позора все-таки следование Уставу (ну, более-менее), упирал на то, что нужно три года достойно нести службу, стерпеть все тяготы, быть настоящим солдатом и комсомольцем, отбарабанить по-чесноку всю службу, и тогда добрый командир, который тоже, как ни странно, человек, наверняка отдаст приказ – высадить на полдня, а то и на сутки, самых достойных на нудистский пляж в Заснице. А самых-самых достойных – в Бразилии. А которые уже совсем достойнее некуда – тех на Таити.
– Но и там! Даже на Таити! Не смейте снимать трусы! – Увещевал их Лев. – Трусы это для солдата все!
Эпилог главы
Но потом, уже дома, перед сном, Лев вспоминал, что, когда он на пляже проснулся и увидел этот голый ведьминский шабаш, первым (и, заметим со своей стороны – вполне естественным) позывом было непреодолимое желание побыстрее снять трусы и очертя кудрявую голову кинуться в эту вакханалию, в разгул и разврат, без трусов, без стыда и без совести. Дорогой мой читатель! Кто бросит в него камень?! Оставим на секунду Льва с этим желанием. У нас же добрая книжка! Если бы это желание Льва вообще никогда не сбылось – книжки тоже вообще бы не было! Но оно сбылось! И ты даже узнаешь – как! Но вот тогда, когда, по мнению Льва, оно должно было сбыться на том пляже, оно взяло так – и не сбылось. Внаглую. Оно сказало:
– Лев, дорогой мой! Сегодня я не могу для тебя сбыться! Извини, в любое другое время – с удовольствием, но не сейчас!
Тут в разговор встряла задница той рыжей немки:
– Извините, а мое мнение имеет вес?
– Конечно,