любой читатель может заметить мне, что об указе или распоряжении императора касательно повышения чина Пушкина истории ничего не известно. Я соглашусь с этим возражением, но с одним весьма существенным примечанием: это не отменяет того факта, что подобное распоряжение и поручение могли быть сделаны императором в устной форме, точно так же, как и в случае с упомянутым выше Указом о присвоении звания камергера. Возможно ли было такое в пору абсолютной монархии? Вполне. Причем, именно по Пушкину, у которого имелись весьма влиятельные высокопоставленные недруги. Кто?
Например, прямой начальник Пушкина граф Нессельроде, кстати, глава российского МИДа и будущий канцлер Российской империи. О его отношении к Пушкину красноречиво свидетельствует следующая история, о которой подробно повествуется в книге Р. Г. Скринникова «Пушкин. Тайна гибели»: в беловом варианте письма Пушкина Бенкендорфу сказано: «Не смею и не желаю взять на себя звание Историографа после незабвенного Карамзина; но могу со временем исполнить давнишнее моё желание написать историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III». Далее Скринников пишет: «Предложение Пушкина пришлось кстати. На письме Пушкина Бенкендорфу монарх пометил: «Написать г-фу Нессельроду, что государь велел принять его в Иностранную Коллегию… для написания Истории Петра Первого»…
26 сентября 1831 г. А. И. Тургенев сообщил в письме брату важную новость: «Александр Пушкин точно сделан биографом Петра I и с хорошим окладом». Вскоре же и сам поэт известил приятелей о свалившейся на его голову милости: государь «записал меня недавно в какую-то коллегию и дал уже мне (сказывают) 6000 годового дохода». «Царь взял меня на службу, – писал поэт Плетнёву, – но не в канцелярскую, или придворную, или военную – нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы…»
Цитирую Скринникова далее: «В июле 1831 г. царь распорядился, чтобы поэту было положено жалование. Но прошёл почти год, прежде чем дело сдвинулось с мёртвой точки. Назначение Пушкина историографом привело к межведомственной тяжбе.
Граф Нессельроде долго отказывался платить деньги коллежскому секретарю Пушкину. Министр внутренних дел Блудов при встрече с поэтом по-дружески сообщил, что говорил с государем и «просил ему жалования, которое давно назначено, а никто выдавать не хочет». Николай I приказал Блудову обсудить дело с Нессельроде. «Я желал бы, чтобы жалование выдавалось от Бенкендорфа», – отвечал тот.
Аргументы в пользу камергера
Более года граф и министр Карл Роберт фон Нессельроде – Эресховен находил возможности для неисполнения воли государя, прозвучавшей ясно, чётко и недвусмысленно. При этом заметьте, что он – прямой начальник Пушкину по ведомству, в котором тот числился! Вот та причина, по которой мне позволительно предполагать, что распоряжение императора по поводу должности Пушкина в устной форме всё же имелось (и о нём знали очень многие! Даже Дантес