уже утратила контроль над собой.
– Всё, хватит. Мы и так уделили вам слишком много внимания. Уходите немедленно, – командует мистер Мейер, указывая мне на дверь холёным указательным пальцем.
Миссис Мейер раздавлена моими словами. Скрючившись, она продолжает тихо всхлипывать, уронив лицо в ладони. Я не могу больше рассчитывать на неё. Я встаю.
– Простите, я не хотела причинять вам новой боли. Мне очень жаль, – произношу я, после чего начинаю свой путь к двери, где уже стоит женщина в чёрном брючном костюме.
Она сверлит меня осуждающим взглядом, едва заметно качая головой из стороны в сторону. Я догадываюсь, что она обо мне думает, но мне всё равно. Единственное, что меня волнует и пугает, так это то, что моя догадка оказалась верна. Похоже, это не пустые попытки моего мозга восполнить пробелы в памяти, это обрывки моих воспоминаний. От этой мысли я сжимаю свою правую ладонь, ощущая фантомный холод бритвы. Меня пробирает озноб.
Я готова выйти за дверь, когда за спиной раздается осипший голос миссис Мейер.
– Я впервые слышу название этой улицы, не думаю, чтобы там жил кто-то из её знакомых. Этим летом она устроилась работать помощником флориста, и у неё появились новые знакомые. Ей это нравилось. Может быть, ваша подруга подрабатывала в цветочном магазине? – спрашивает она.
Я мгновенно врастаю в пол, в ужасе вспоминая свой визит в цветочную лавку около двух месяцев назад. В тот день я покупала цветы на могилу матери в знак первого шага на пути к прощению, в знак попытки принять своё прошлое.
– … можете также обратить внимание на пионы. Принято считать, что они символизируют исключительно величие и счастье, но на самом деле их часто дарят в знак примирения, – напутствовала меня в тот день девушка-консультант.
«Это то, что нужно», – звучит у меня в ушах мой ответ, когда я оборачиваюсь и, встретившись взглядом с воспалёнными глазами миссис Мейер, отрицательно качаю головой.
***
Из величественного особняка семьи Мейер я выхожу в полной растерянности. Солнце слепит глаза, а потому первые несколько шагов по дорожке я делаю вслепую. Голова идёт кругом. Я пришла сюда за ответами и, несмотря на холодный приём, получила желаемое. Но вместо облегчения моё тело пронзает животный страх и ужас.
А что, если Зоуи Мейер и была той девушкой-консультантом, которая предложила мне выбрать пионы? И что из этого? Даже если это так, я могла заметить у неё татуировку на плече, но почему я видела её лысой? Почему я видела бритву в своей ладони? Я не могла. Или могла? Но зачем?
Резкий щелчок закрывающейся позади калитки, заставляет меня вздрогнуть. Я будто внезапно очнулась ото сна. Оборачиваюсь, пытаясь среди десятков окон рассмотреть то, через которое можно заглянуть в необъятную гостиную и вновь увидеть убитых горем родителей. Окружающая роскошь и богатство давят на меня со всех сторон. Я снова чувствую себя мошкой. Желание поскорее убраться из этого