комнату оглушает тревожный звон будильника.
– Патрик, вставай! – машинально кричу я, зарываясь лицом в подушку.
Кажется, только с восходом солнца мне удаётся подавить тревожные мысли и насладиться тишиной и покоем. Могу просто поспать, не опасаясь открыть дверь в затхлый подвал и убедиться в своих жутких догадках. Я не хочу, чтобы девушка из моих кошмаров оказалась Эбигейл Рейнольдс. Я хочу просто вздремнуть.
Но стоит мне ощутить лёгкость и невесомость грядущего погружения в сон, как дом снова сотрясается от противного писка. На этот раз будильник срабатывает в комнате Патрика.
– Встаю-встаю, – слышу я недовольное бурчание сына.
Ещё несколько минут тишины, которые кажутся мне вечностью. Перед глазами звёздное небо. Оно манит меня, я буквально слышу его зов. Он пробивается через какую-то пелену. Я напрягаю слух и слышу:
– М-м-м-м-м…
Тьма обступает меня. Я кручу головой в разные стороны, пытаясь сориентироваться. Где-то справа от меня раздается звон, и я встревоженно вглядываюсь в темноту, различая сгорбившийся силуэт. Пленница громче звенит цепью в отчаянной попытке привлечь моё внимания. Я слышу, как её ногти царапают металл. От этого скрежета у меня волосы встают дыбом.
– М-м-м-м-м… – зовёт она, и я чувствую резкий толчок.
Она освободилась? Она дотянулась до меня? Я вздрагиваю от испуга, открывая глаза.
– Мама, вставай, я уже опаздываю, – тормошит меня Патрик.
Голова звенит, точно колокол, но это не мешает мне на автопилоте выполнять свои ежедневные обязанности, которые я ещё с прошлого года довела до совершенства. Рюкзак Патрик готовит с вечера, но ланч-бокс с перекусом я собираю ему каждый день с утра. В школе детей кормят, и ему даже нравится их меню, но мне хочется как можно дольше оставаться нужной и незаменимой. Мне важно чувствовать себя полезной. Поджаренный ломтик хлеба с джемом и арахисовой пастой – любимое лакомство Патрика, и только я знаю, как приготовить его так, чтобы это угощение взорвалось ярким фейерверком вкусов у него на языке.
Глоток крепкого свежезаваренного кофе помогает мне окончательно проснуться. И на какое-то время даже забыть о тяжёлых мыслях. Я слышу, как сын возмущается в спальне. По тем коротким репликам, что долетают до меня, делаю вывод, что он снова мучается выбором одежды. И так каждое утро, пять дней в неделю. Качаю головой, закатывая глаза.
– Может быть, ты наденешь светлые джинсы и синюю майку с Микки Маусом? – пытаюсь прийти ему на помощь, дотягиваясь до мобильного телефона.
– Мам, ну ты чего? Это же отстой!
Патрик меня не видит, но я всё равно поднимаю свободную ладонь вверх. Я сдаюсь. Складываю сэндвичи в ланч-бокс, продолжая одной рукой пролистывать сообщения в телефоне, одновременно продумывая своё расписание на день. Никаких запланированных дел у меня нет. Однако едва уловимое волнение, собирающееся в зудящий клубок нетерпения где-то в области живота, заставляет меня улыбнуться. Сегодня я определённо