к хвостам животных, и другие пакости, и мерзости. Эти несчастные мне всё рассказали! – с негодованием произнесла бабушка Агата.
– Как это? Как рассказали? Животные же не могут говорить! – удивился Виктор. – Должно быть, это Крис вам всё рассказал, – опустив от стыда взгляд в пол, тихо признался: – Ему, наверное, больше всего доставалось от нас, ну… то есть… хм… от меня… хм… чаще.
– Кристиан, зачем ты привёл его ко мне? – обратилась старушка к Кристиану, по-прежнему глядя прямо перед собой.
– Бабушка Агата, – ответил Крис, – с ним случилась беда! Не знаю ещё, что именно, но точно это что-то страшное!
– Что же у тебя произошло, Виктор? Зачем ты здесь? – немного успокоившись, спросила бабушка, как и прежде глядя прямо перед собой. – Расскажи всё.
– Утром пропали родители, – шмыгая, начал свой рассказ Виктор, – их не было целый день, я сначала злился, потом мне стало страшно, а потом позвонили ребята, я хотел у них попросить помощи, то есть у их родителей, но они закидали меня помидорами и долго ещё гнали по улицам. А потом я упал, и ко мне подошёл Кристиан. И вот я здесь. Я хочу узнать, где мои родители? – с надеждой в голосе спросил он. – Мы с папой вчера поссорились, такое бывало и раньше, но они никогда не пропадали. И так странно всё: постель заправлена, еда в тарелках, окно разбито, разбросана посуда, дверь заперта изнутри. И ещё я хочу узнать, почему друзья так обошлись со мной.
– Что ещё было с тобой? До того, как пропали родители? Было что-то необычное?
– Нет, ничего такого… Только вчера… наверное, это не важно, но какой-то странный старикашка ударил меня по голове своей клюкой… Я случайно задел его… а он… так больно! И какой-то очень странный. И клюка необычная, обвитая змеёй. А потом мы пошли в кино…
– Старикашка с клюкой? А как его зовут? Он представился?
– Да, что-то говорил… то ли Ёршик, то ли Сито, что-то такое…
– Сэтэн Ёртик?
– Да, точно! Вы его знаете?! И ещё сказал что-то про мою душу, что её будет видно всем.
– Что ещё он говорил тебе?
– Больше ничего. Я убежал.
– Что ж, посмотрим. Виктор, подойди к зеркалу и скажи, что или кого ты видишь, опиши подробно.
Зеркало, похоже, было очень старым, и, вероятно, оттого изображение казалось очень мутным, неразборчивым. Но с каждой секундой становилось всё более чётким.
– Я вижу мальчика, – произнёс Виктор, – очень неприятного: горбатого, почти без шеи, уши вытянуты сверху, глаза навыкате, длинноносый. Урод какой-то! – И, усмехнувшись, добавил: – Мы с ребятами таких… – он вдруг осёкся, поняв, что сказал лишнее.
– Ну, что же ты, смелее, продолжай! Вот твои друзья и закидали тебя помидорами, когда ты появился перед ними в таком виде! Разве не ты их этому научил?
– В каком виде?! – Виктор чувствовал, как его охватывает паника. – Это же не я! – он тихонько попятился от зеркала. – Я не могу