тень отделилась от сугроба, метнулась в сторону, скрылась за кустами.
– Ой, деда, – укрываясь от порывов ветра поднятым воротником, ойкнула Катюшка, – А это кто был? Мне страшно!
– Босоркун это, – ответил дед, – Ветряником ещё кличут. В лесу да в горах он живёт. А в такое-то вот ненастье, как нынче, к человеческому жилью осмеливается подойти. Людей попугать. А ты не бойся, не тронет он нас.
– Деда, а расскажи про него, – попросила Катюшка.
– Дома уж. Метёт тут больно. Рта не раскрыть.
Вечером, когда напились чаю с пирогами, а кто-то принял и чего погорячее для сугреву, уселись на диванчик баять. Дед у печки пристроился, фуфайку свою латать взял, чтобы руки занять. Баба Уля с Катюшкой перебирали старые подшивки журналов «Сад и огород».
– Деда, – напомнила Катюшка, – А про Босоркуна-то расскажи. Перепугалась я сегодня, ну просто ух как! Ничего не разглядела толком, только ком чёрный да хохот.
– Отчего не рассказать, слушайте, – прокашлялся дед и завёл рассказ.
– Случилось это, когда дед мой молодой был, тогда ведь тот мир людям больше был открыт. Много чего видели люди и знали. Сейчас-то уж не то совсем. Так, краем глаза только где чего увидим, да и всё на том.
Ну дак вот, жила в отцовской деревне знахарка. Женщина ещё молодая, но одинокая. Годов может тридцать ей было всего. Ну, а тогда ведь такие уже в перестарках ходили. Да и сказать прямо, она и сама не больно замуж рвалась. Сватались, говорят, к ней женихи. Да она всем от ворот поворот давала. Отчего так, не скажу, сам не знаю. Но так было. Бабы, те болтали, что есть у ей муж, только не человек он вовсе. И даже, мол, была знахарка на сносях, только разродилась она не дитём, а чёрным дымом. Вот чего только бабы не придумают, а!
– А ты прям и знаешь всё, – вставила слово баба Уля, – Может и правду баяли? Такие вещи случались на свете, что летун к одиноким женщинам летал, да змеем огненным в трубу печную залетал. А после бабы тяжёлые становились, да только вместо дитяти, дымом разрождались.
– Ну ладно-ладно, – примирительно согласился дед Семён, – Может и было, спорить не стану с вами, себе дороже. Вы дальше слушайте. Вот знахарка эта Босоркуна не только видела, но и могла ему приказывать даже. Когда нужно бывало ветер сильный поднять, выходила она в поле за деревню, кликала громко, да слова заветные говорила, какие – никто не знал, она не позволяла близко подходить.
И вот как кликнет она, так над лесом-то сразу облако чёрное поднималось, многие люди это видели. По полю пробегал сначала лёгонький, едва заметный ветерок. Лишь слегка колосья колыхал. После всё сильнее да сильнее, и через несколько минут такой ли ветрище поднимался, что люди по домам прятались.
– Деда, а зачем такой ветер?
– Дак для мельницы, знамо дело! Раньше-то муку мололи на мельницах, в нашей деревне ветряная была, реки-то поблизости не было. На большом озере наша деревня стояла. Вот и случался простой, коли ветра нет. Как муку смолоть? Тогда и обращались люди к знахарке той. А она никогда не отказывала.
А однажды