медленно начать скатываться. Не надо цепляться. Забыться. Прекратить сопротивляться.
Дать прошлому в последний раз промелькнуть перед взором. И на мгновение, всего на одно мгновение увидеть его демонов.
Надо также выдержать этот взгляд. Не отводить глаза.
Химическая смесь быстро начнет распространяться по телу. У нее не будет времени испугаться этого.
Все замедлится, перемешается, утихнет и, наконец, пропадет.
Вскоре все закончится.
Иллюзии, молчание, откровения и обманы.
Жизнь.
Но все не могло закончиться просто так. Бесследно.
Ей надо было убедиться в том, что ничто не пропадет с ее последним вздохом.
Ей надо было высказаться.
Поделиться, предложить и признаться.
Она должна была сделать это для самой себя, для него и для голоса, который никогда ее не покидал.
Все дело в том, что это был уже не ее выбор. Вскоре будет слишком поздно. Тени начали рассеиваться, имена исчезать. С этого мгновения ее выбор оказался очень ограниченным. Оставалось только услышать его. В последний раз.
С самой первой их встречи нечто в его мягком взгляде сразу же внушило ей доверие. Возможно, она ошибалась, но так хотелось думать, что он ее услышит.
И тогда, поскольку минуты приближали ее к вечности, она повернулась к свету. К нему.
Она еще не совсем это понимала, но пришло ее время.
После стольких лет запутывания следов, игры в прятки, замалчивания истины она должна была наконец открыть свою тайну.
Часть первая
Начало
1. Энцефалограмма
Мне Мэрилин Монро никогда особенно не нравилась. Она не вызывала во мне ни любви, ни восхищения, ни вопросов про ее жизнь, а уж тем более про ее смерть.
Не возникало даже юношеского волнения при воспоминании об округлостях ее тела.
Энцефалограмма показывает ровную полосу.
Зато я помню, как от Монро «тащилась» моя сестра Джоан. Прилепила постер с ее изображением на дверь своей комнаты и еще пару-тройку фото. И потом, запах «Шанель № 5», спутника бессонных ночей Мэрилин. Слишком стойкие, слишком пьянящие, эти духи тоже были не мои.
Итак, оставались ее фильмы.
Прежде чем кто-нибудь из ее фанатов обидится на меня за мое невежество, лучше признаюсь сразу: думаю, я не видел всех ролей Блондинки в кино. Мало того, я даже не жалею об этом. Конечно, неплохо бы посмотреть, но ничего, успеется.
На самом деле, если хорошенько подумать, при упоминании ее имени я чаще всего вспоминаю титры «Последнего сеанса» на канале FR3. С красными креслами, пышнотелой билетершей и Эдди Митчеллом, исполняющим «Реку без возврата». И Шмоля, явно очарованного Робертом Митчумом, на которого он старался походить.
«Рио Браво», «Пленница пустыни», «Великолепная семерка»… Мне всегда нравились вестерны, но… не этот. Да-да, не падайте в обморок – потом я узнал, что и сама Мэрилин терпеть не могла фильм Отто Преминджера.
На самом деле я четко помню единственный фильм с Мэрилин: «В джазе только девушки». Возможно, потому что увидел его позднее. А может быть, потому, что, по моему давнему убеждению, оригинальное название фильма было намного интереснее, чем его прокатный вариант.
«Некоторые любят погорячее»…. Почти что рекламный слоган, напоминающий Америку пятидесятых годов. Страну, которая еще не потеряла свою невинность, не испытала потрясения от убийства Джона Ф. Кеннеди, а затем от краха во Вьетнаме. Та Америка приятно пахла ванилью молочных коктейлей, отражалась от хромированных поверхностей «кадиллака» и еще не путала восторженность с деспотизмом.
И потом был еще Билли Уайлдер с его врожденным, даже уникальным чувством комедии, простой реплики, умением веселить. «У всех есть свои недостатки…» Уайлдер, как и Одьяр, имел прекрасно развитое чувство ритма, был любителем виртуозного джаза.
А при чем тут Мэрилин? Сценическое имя воспоминаний о Кубе до Фиделя. И укулеле, маленькая гавайская гитара. Да, в фильме «В джазе только девушки» Шугар Кейн бренчала на укулеле. Только Уайлдер мог это придумать. Пригласить самый известный секс-символ Голливуда и всучить ей самый смешной инструмент.
Это произведение запомнилось мне образом – или, скорее, последней искрой – голосом Тони Кертиса, вспоминающего о съемках фильма. Это была его первая роль рядом с Джеком Леммоном, более симпатичным парнем.
Он поддался сладким чарам демонической блондинки. Интрига? Это не важно, фильм основан на ожидании. На ожидании поцелуя Тони и Мэрилин.
Однако все достается тому, кто умеет ждать. Глаза закрываются, шеи вытягиваются, касание губ… И это продолжается долго. Там, на белом экране, Тони завидуют миллионы мужчин. Орды самцов, готовых драться, чтобы оказаться на его месте. Дело происходит в 1959 году, Мэрилин на вершине славы. Каждое движение, каждое появление