шире. – Но я еще немного тут побуду. Мне здесь нравится!
В приемной Чжу Хаи и два учителя с головой ушли в беседу, окутавшись облаками сигаретного дыма. Мне налили стаканчик чая, и я хожу с ним туда-сюда вдоль стены – выставки наград. Открывается дверь, и заходит мускулистый тренер. Его щетинистая стрижка, широкие скулы и угловатый подбородок усиливают суровость его образа.
– Ах, из Германии! – восклицает он в ответ на мое приветствие, и, прежде чем чай в моем стаканчике остыл до терпимой температуры, меня втягивают в дискуссию о роли национал-социалистов во Второй мировой войне. С тех пор как я приехал в Китай, эти разговоры повторяются регулярно: немцы – великий, высший народ, Гитлер – провидец! Мы воевали с самым современным оружием на всех фронтах и, несмотря на весь наш героизм, проиграли – во всем, конечно, виноваты японские демоны.
Когда мы с Чжу Хаи снова оказываемся на дороге и смеемся над теорией тренера, я радуюсь, что мой спутник не только очень обходителен, но и всегда готов к сюрпризам.
– Давай обойдем здесь, – неожиданно говорит он, указывая на тропинку в стороне от шумной дороги. – Там впереди Персиковая роща, в ней принято клясться в вечной дружбе. Мы должны обязательно туда зайти!
Я не могу поверить: неужто это легендарное место из «Троецарствия» на самом деле существует? И оно здесь, на нашем пути, посреди Северо-Китайской низменности? В голове возникает образ богатырей в военных мундирах, с алебардами, длинными черными бородами и свирепыми лицами. Когда мы сворачиваем на березовую аллею, Чжу Хаи начинает вдохновенный рассказ, и вскоре вся эта развитая народная республика двадцать первого века растворяется, а воздух сгущается от гула копыт, воинственных кликов, звона оружия.
В 184 году от рождества Христова, почти через пятьсот лет с тех пор, как знаменитый правитель Цинь Шихуанди объединил под своей властью сердце Китая, вторая династия, династия Хань, была на последнем издыхании. Неурожаи, наводнения, набеги кочевников подтачивали самые основы Империи.
В королевском дворце на троне восседал ни на что не способный сластолюбец, который беспомощно барахтался в сетях интриг советников и евнухов. Повсюду вспыхивали восстания, в провинциях появлялись военачальники, жаждущие заполучить власть. Восстания разгорелись в гражданскую войну, которая длилась почти сто лет. В итоге императорская династия была сметена с трона, а страна разбилась на три враждующих лагеря, ведущих ожесточенную борьбу за власть.
Эта эпоха вошла в китайские летописи под именем Эпохи трех империй, и азиатская культура на протяжении почти двух тысяч лет черпала из этого источника легенды о сражениях, стратегах и воинах-героях.
Кто бы мог подумать, что маленький городок Чжоучжоу с его березами и пашнями сыграл такую важную роль в этой истории? Весной того самого 184 года здесь встретились сапожник, мясник и солдат. Между ними возник небольшой спор, который перерос затем в обсуждение народных восстаний, угрожающих Империи. На следующий день эти трое вновь сошлись в саду у мясника,