телекамерой. Видимо, один из тех парней, кто иногда бывает трезвым между запоями и приходит на наши встречи, чтобы попить дармового кофе и побыть среди людей.
– А у вас таких много?
– Конечно, хватает, хотя многие в итоге завязывают насовсем. Но являются и те, кто вообще никогда не имел проблем со спиртным, а заходят просто погреться. Это новая проблема для групп АА, особенно сейчас, когда бездомных развелось такое количество. Некоторые группы даже перестали готовить к собраниям кофе и печенье, потому что халява привлекает слишком много посторонних людей сама по себе. Это сложная ситуация. С одной стороны, невозможно принимать всех подряд, но с другой – нужно знать, что у вас всегда найдется место для настоящего алкаша, которому нужна помощь.
– А этот Барри – алкоголик?
– Вероятно, – ответил я. – Ты же слышала, как он рассказал всему миру, что день за днем проводит на скамейке в парке с банкой пива в руке. Но единственный реальный критерий для проверки состоит в том, делает ли алкоголь твою жизнь невозможной и неуправляемой, а только сам Барри в состоянии ответить на этот вопрос. Он может заявить, что ему вполне комфортно и так, что наверняка окажется правдой. Как я могу судить об этом?
– А что ты скажешь о Джордже?
Я пожал плечами:
– Не думаю, что хоть однажды видел его на наших встречах. Хотя с большой долей уверенности можно предполагать, что его жизнь была как раз неуправляемой. Его одежду и образ жизни еще можно списать на эксцентричный характер, но если ты начинаешь стрелять на улицах в незнакомых людей, значит, что-то с тобой очень сильно не в порядке. Но разве мы можем утверждать, что пиво всему виной? Я, например, не уверен в этом. Возможно, он насобирал пустых цинковых банок в таком количестве, что допился потом до безумия, но с таким же успехом мог быть совершенно трезвым, но решить, что Глен Хольцман – родственник сестры Хо Ши Мина. Несчастный придурок!
– Барри назвал его добрым человеком.
– Он, наверное, и был добрым, – сказал я. – Но до прошлой недели, когда вдруг превратился в злого человека.
Я остался у нее на ночь, а до своего отеля добрался только после обеда на следующий день. Задержался у стойки, чтобы проверить почту и телефонные сообщения. Затем поднялся в номер. Какой-то мистер Томас звонил мне дважды. Вчера вечером и в половине одиннадцатого этим утром. Он оставил свой номер, начинавшийся с цифр 718, а это означало Бруклин или Куинс. Номер был мне незнаком, да и фамилия ничего не вызывала в памяти.
Еще одно сообщение оставила накануне в одиннадцать вечера Джен Кин, и оставленный ею номер я когда-то знал наизусть. Какое-то время я всматривался в буквы ее имени и фамилии, потом в семь цифр телефонного номера. Его я не набирал уже достаточно давно, и если бы она не продиктовала его, пришлось бы рыться в справочнике.
Интересно, что ей от меня понадобилось.
«Это может быть все что угодно, – подумал я. Вероятно, связано с АА». Возможно, она возглавляла теперь новую группу в Сохо или в Трайбеке и хотела, чтобы я там выступил. Или