немецкая овчарка в чемодане.
На наших лицах отразилось, должно быть, недоумение.
– Бросьте, никогда не поверю, что вы не слышали этой якобы реальной истории, – сказал Глен. – У одного мужчины умерла собака. Он пребывает в страшном горе и сначала не знает, что делать. Но потом укладывает мертвого пса в большой дорожный чемодан и отправляется то ли к ветеринару, то ли прямо на кладбище домашних животных. По дороге он останавливается, чтобы передохнуть и перевести дух, ставит чемодан на асфальт, а какой-то ханыга подхватывает его и убегает. Ха-ха-ха, вообразите себе физиономию несчастного ворюги, когда он открывает тяжеленный украденный чемодан и видит там всего лишь собачий труп! Уверен, вы слышали этот анекдот не раз с добавлением живописных деталей каждым новым рассказчиком.
– Я слышала что-то такое про добермана, – призналась Лайза.
– Какая разница? Доберман или овчарка. Годится любая крупная псина.
– В той версии, которую слышала я, – сказала Элейн, – фигурировала женщина.
– Совершенно верно! А приличный с виду молодой человек предложил ей помочь нести чемодан.
– Но в чемодане, – продолжала она, – лежал труп ее бывшего мужа.
На этом обсуждение городского фольклора пришлось свернуть. Неутомимая Лайза переключилась с темы личных объявлений на секс по телефону. Она видела в этом чуть ли не символ девяностых годов, порождение кризиса, связанного со СПИДом, облегченное распространением кредитных карт и телефонных номеров, начинавшихся на 900[2], и общее проявление предпочтения, которое люди стали отдавать фантазии над реальностью.
– Эти девушки неплохо зарабатывают, – заметила она, – а только и делают, что говорят по телефону.
– Девушки? Половина из них тебе в бабушки годится.
– Ну и что? Для немолодых женщин в этом и состоит огромное преимущество. Для такой работы не нужно ни эффектной внешности, ни молодого личика. Требуется только живое воображение.
– Ты хотела сказать, грязное воображение, не так ли? И еще нужен сексуально возбуждающий голос.
– Как считаешь, у меня достаточно сексуальный голос?
– Пожалуй, – ответил Глен, – но я здесь не могу считаться беспристрастным судьей. И к чему такие вопросы? Только не говори, что подумываешь заняться этим.
– Признаюсь, – сказала она, – мне приходили в голову подобные мысли.
– Ты ведь шутишь, верно?
– А что в этом такого? Когда ребенок будет спать, а я сидеть здесь одна…
– И ты готова снять трубку, чтобы вести грязные разговоры с незнакомыми мужчинами?
– Как тебе сказать…
– Разве ты не помнишь, как еще до замужества тебя доставали непристойными звонками?
– Это было совсем другое.
– Ты тогда с ума сходила.
– Да, потому что звонил какой-то извращенец.
– Ах, вот в чем, оказывается, разница! Кем, как ты думаешь, будут твои клиенты? Бойскаутами?
– Главное