усталость, и было видно, что даже глубокий сон не помог бы ему восстановить утраченные силы. Вечером, почти теряя сознание от усталости, она с помощью палача добиралась до кровати и проваливалась в бездну без сновидений.
Утром восьмого дня молчаливый слуга, беспардонно трясущий ее за плечо, не показал как обычно на стол с тарелкой, а жестом указал следовать за ним. Аурелия уже привыкла к молчанию в этих стенах и больше не пыталась выяснить у слуг, куда же она попала, все вопросы она решила оставить для разговора с неприветливым хозяином замка. Серые мрачные путаные коридоры не собирались заканчиваться, скучающим взглядом она скользила по стенам, на которых не было ничего цепляющего взгляд. Такая же серая фигура слуги безлико и бесшумно скользила впереди, неся перед собой факел – единственную искорку настоящей жизни в безжизненных лабиринтах.
Монотонное движение окончилось у неприметной боковой двери, за которой оказался просторный зал с горящим камином. Мысль о тепле, по которому девушка уже успела соскучиться, повела Аурелию как раз к его очагу, даже не удостоив взглядом окружающую обстановку. Молчаливый слуга исчез, беззвучно прикрыв за собой массивную резную дверь. Девушка подошла к огню и протянула руки вперед. Она даже не поняла сначала, что не так. Лишь позже она ощутила вместо обжигающего жара покалывающую прохладу, которая превращалась в колючий холод и затягивала девушку, лишая способности вырвать свои руки из холодных объятий… Этот холод перенес девушку на поляну… холодную, заснеженную залитую солнечным светом… в центре которой находился потрясающей красоты водопад…
Аурелия провела в замке палача еще три недели. За это время она узнала, что зовут его Борг, что эмоции его выдают только меняющие цвет глаза, что он любит молчать и особенно ценит тишину во время трапезы, которую они стали проводить вдвоем, наслаждаясь каждым оттенком вкуса кем-то заботливо приготовленных блюд. Впрочем, ни одно из произведений кулинарии не напоминало ту безвкусную кашу, которую девушке подавали в начале пребывания здесь. Вот и сейчас они сидели за столом в полной тишине, огоньки свечей подрагивали, рождая едва уловимое потрескивание, отдаленно напоминающие о своей истинной силе, и рисуя на стенах причудливые узоры. Огонь в камине шипел белым чистым пламенем. Холодные каменные стены хранили эхо отдаленных событий, оттенки которых Аурелия уже научилась улавливать, но не всегда могла их понять, а когда все же распознавала, не всегда они ей нравились.
– А где мои черепа?
– Твои… что?
– Ну… Металлические шарики, которые стали черепами, а затем – каменными табличками!
– Ты бы уже определилась, черепа или таблички?
– Ты надо мной насмехаешься?
– А какого цвета у меня сейчас глаза?
– Золотистого. Светлого.
– На что похож этот цвет?
– На смех!
– А какого