снега, бриллиантами сверкающего в лучах восходящего солнца.
Весной глаза радовала первая сочная нежная зелень, множеством оттенков зелёного от самого светлого мятного до глубокого малахитового расцвечивающая окрестность.
Осенью же горы были залиты сияющими тёплыми красками, которые сравнимы разве что с драгоценными камнями и металлами. Среди пёстрого покрывала встречались островки золотых лип и берёзок, багрянцем горели редкие осины, а тёмная зелень вечнозелёных пихт казалась изумрудной, и среди всего этого великолепия серебряной нитью сверкала вдалеке бурная речушка, водопадом спадающая прямо со скал.
На скучных уроках я любовалась чудесной картиной, которую созерцала уже не первый год. Но сейчас перед моими глазами была сплошная зелень, до ярких красок ещё далеко. Они появятся лишь в конце сентября, но я уже с нетерпением ожидала новых эмоций и впечатлений, которыми, однако, поделиться, как всегда, было бы не с кем.
Моей подруге Вере не нравилось сидеть в первом ряду на солнце. Считая, что от этого её смешных веснушек становится всё больше, Верочка сторонилась солнечных мест и в хорошую погоду принципиально за нашу с ней парту не садилась.
Вторая половина парты постоянно пустовала, но я не слишком огорчалась, так как это давало мне больше простора, и я могла не тесниться со всеми вещами только на своей половине. Вот и сегодня Веруня села с Элечкой, чтобы полюбоваться её новеньким браслетом, а меня оставила одну.
– Привет, – произнёс Александр бархатным с лёгкой хрипотцой голосом, и мне пришлось взглянуть на него. Хотя я тут же отвела свои глаза в сторону и сделала вид, что плохо слышу. Парня это не смутило – он отодвинул свободный стул и сел рядом со мной, произнеся:
– Не возражаешь, если я здесь сяду?
– Вообще-то, ты уже сел, – глядя прямо перед собой, не скрывая своего раздражения, ответила я резким тоном, так как на самом деле он уже уселся за парту, и создавалось такое впечатление, что моё разрешение ему не так уж необходимо. – Но это место уже занято!
– Смотреть надо, куда приземляешься! – ляпнул с соседнего ряда Антон, – Там же русским по белому написано «занято».
– Ага, – поддержал его Олег. – И шлагбаум поставлен!
– И кем же оно занято? – вежливо поинтересовался новенький.
– Вот беда-то, Малинин, ты его, похоже, раздавил! Или её! А, Анька? Кто с тобой рядышком сидел? – веселился Антон.
– Не выдумывай ерунду! – ответила Антону раздражённо, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам, и они снова начинают пылать.
Но тот ничего мне не ответил, покатившись со смеху, за ним весь наш класс тут же взорвался хохотом.
– Ань, там был твой воображаемый сосед? – что–то ища в своём рюкзаке, с ехидной ухмылкой на губах, ляпнул Витёк.
– Очень остроумно! – огрызнулась я, и, поглядев на лучшую подружку, позвала: – Вер!
– Ну что, Ань? – протянула Верунька. – Пусть новенький сидит, тебе жалко что ли?
– А ты?
– Не