p>Я мог бы, наверное, дойти до сотворения мира, пытаясь отыскать начало нити, концом которой стал случай на «Персефоне», но если бы мне вздумалось кому-нибудь рассказать эту историю, я начал бы ее именно с этой фразы, произнесенной мною мысленно, когда я стоял на берегу, рядом с нашей неказистой хижиной, и смотрел, как катятся на меня по морю черные грохочущие тучи.
Смешно сказать, но я тоскую по тем временам на острове, хотя и жил там, будто на пороховой бочке, постоянно ожидая какой-нибудь подлости от несчастной нашей судьбы. Теперь дни мои томительно спокойны. У меня чудесная жена, прекрасные лошади, в моем замке шестнадцать спален, хотя мне было бы довольно и одной. Казалось бы, чего мне еще не хватает?
Но я часто вспоминаю Барбадос и Нассау и, конечно же, наш Isla de Maria Viciosa, Остров Порочной Марии, как прозвали его мы с Эмили. С окрестных холмов весь Брэйсфилд с его стенами, башенками и окованными дубовыми воротами, кажется мне не больше нашей хижины на берегу, а рододендроны, растущие во дворе, выглядят чахлыми и бледными, когда я думаю о буйстве красок цветов Эспаньолы. В обществе соседей, лорда Блентхилла и лорда Уотерса, я скучаю по грубияну Джеку, ветреному Начо, и даже Дэн Бэйл и боцман Никсон кажутся мне более желанной компанией.
А погода? Боже мой, зачем ты создал эти острова с вечно хмурым небом, с туманами, несущими смрад окрестных болот? Зачем поселились тут люди? Может быть летом здесь бывает солнце и тепло, но мы живем тут уже несколько месяцев, и все это время вода, бывает, сутками льется сверху, заставляя земную твердь превращаться в отвратительную жижу, которая засасывает ноги. И если бы я не двигал ими с достаточной скоростью, то наверняка уже провалился бы прямо в ад.
И поделом…
I
Мы тогда жили вблизи моря в надежде увидеть судно, если оно вдруг появится на горизонте. Правда, за три с половиной месяца нам не явилось ни намека на парус, ни даже его призрака. Теперь же на нас летел свирепый тропический шторм, и оставаться на берегу становилось опасно. Наша хижина из обломков корабельной обшивки, прутьев и парусины не могла служить нам надежным убежищем. В конце концов, построена она была виконтом, пьяницей и девицей.
Из хижины показалась Мария. Порыв ветра подхватил и вздыбил ее темные волосы, она поймала их и, держа одной рукой, второй указала в сторону гор. Я кивнул.
– Собирайся. Эмили! Идет шторм! Надо уходить в пещеры!
Вышла Эмили. Я обнял ее за талию и коротко поцеловал в висок.
– Надо идти в пещеры, – повторил я.
– Ты думаешь, буря будет сильной?
– Наверняка. Смотри, как поднялся ветер, смотри, какие тучи, и как вымерло все кругом. Вся живность попряталась.
– Живность? Ты говоришь о наших гадких москитах?
Я рассмеялся. Эмили сказала чистую правду. Господь был не слишком щедр, населяя этот клочок земли в Атлантическом океане. За все время, что мы тут жили, я видел лишь птиц и нескольких грызунов. Один такой зверек, похожий на крысу, повадился таскать наши сухари, и что бы мы ни делали: прятали в своем хранилище, подвешивали на дерево, заваливали камнями – наворовал их столько, сколько не смог бы съесть за всю свою жизнь. Джек хотел было прибить его куском полена, но Мария не позволила.
А еще здесь водилось множество насекомых и летучих мышей. Надо сказать, и те и другие были не самыми приятными соседями. Москиты все время раздражающе зудели и больно жалили, а летучие мыши по вечерам сослепу налетали на нас, касаясь мягкими крыльями. Эмили ужасно боялась этих призрачных прикосновений и старалась реже приближаться к скалам.
– Идем, поможем Марии.
Мы собрали все, что могло улететь или промокнуть, и свалили в яму. Накрыли решеткой, сплетенной из прочных ветвей и обтянутой парусиной, сверху накатили большой камень. Такое хранилище придумала Мария. Однажды она просто начала копать, а я к тому времени уже успел убедиться, что эта девица знает, что делает, и стал ей помогать. Хотя мысль, что эта «знающая, что делает, Мария» решила обосноваться на острове, тогда неприятно кольнула меня. Мы с Эмили были слишком напуганы нашим новым положением, и в первые дни все ждали, что вот-вот появится какое-нибудь судно и заберет нас в Англию. Но время шло, я все реже смотрел на горизонт и, в конце концов, совсем забросил наш сигнальный костер, хотя прежде каждый день проверял его, будто кто-то мог похитить это чудесное сокровище, состоящее из сухих палок, в изобилии валявшихся на берегу и в лесу.
Тем временем небо заволокло густым тревожным мраком, ветер свирепо трепал кусок парусины на хижине, и я мысленно попрощался с нашим жилищем.
– Идемте, нам еще нужно подняться.
Пещеры я обнаружил, когда обследовал часть острова, куда нас забросило штормом, на пятый день после кораблекрушения. Они были сухие и просторные, и мы даже хотели поначалу поселиться прямо в них и не тратить время на возведение жилища, но я с каким-то суеверным ужасом думал о том, чтобы удалиться от берега и моря, которое единственное обещало нам спасение. К тому же нам пришлось бы тащить наверх весь наш скарб. Так что мы остались на берегу и весьма неплохо там обустроились.
По