вокруг меня камердинер. – Я… я…
– Что “ты”?! Скорую вызывай, гад! – простонал ему в ответ.
Выносили меня из спальни на носилках. Рядом суетилась наспех одетая Марина и приехавший со скорой врач. Тащили меня две санитарки, и глядя на пунцовое от еле сдерживаемого смеха лицо одной из них, я чувствовал, что подробности моей травмы уже через пять минут после нашего там появления будет знать вся больница. И я не я буду, если какая-нибудь шофёра не придумает мне прозвище навроде “кривой стартер” или чего похожего.
Слава яйцам, поместили меня в отдельную палату, не пришлось краснеть перед другими больными. Лежал я как был – голый, с обколотым обезболивающим опухшим и синюшным другом, накрывшись простынкой и под неё стараясь не заглядывать, чтоб не расстраиваться ещё сильнее. Не переживать я не мог. А ну как всё? И медицина окажется бессильна? Я что же, как говорил один мой знакомый, “останусь просто хорошим человеком”? Нет, лишь бы не импотенция, что угодно, но только не это!
Закрыв глаза, я принялся шептать какие-то бессвязные молитвы всем известным богам, обещая всё что угодно взамен, даже кровавые жертвы. В роли кровавой жертвы неизменно фигурировал Сергеич, которого я собственноручно, пусть и в воображении, успел раз двадцать распять, три раза намотать кишки на столб и разок перерезать глотку, радостно наблюдая за бьющим из шеи кровавым фонтаном.
Образ камердинера, подвергающегося средневековым пыткам, развеяло только появление врача.
В очках, с аккуратной бородкой и усами, он напоминал скорее не доктора, а учёного, и первым делом, посмотрев на меня с каким-то упрёком во взоре, представился:
– Я уролог-андролог высшей категории, ваш лечащий врач, можете звать меня Витольд Евгеньевич.
Подошёл ближе, приподняв простынку, внимательно оглядел травмированный орган, хмыкнул и присел рядом на стул, закидывая ногу на ногу.
– Доктор, – робко проблеял я, показывая глазами туда, – жить будет?
– Будет, – поджав губы и серьёзно глядя на меня, ответил он, а затем произнёс с укором: – Что ж вы, батенька, не предохраняетесь?
– А? – уставился я на него, пытаясь найти связь между переломом члена и презервативами. Впрочем, последних я тут вообще не видел, отчего вопрос врача становился лишь более непонятным.
– Я говорю, почему вы с женой решили от эликсира отказаться?
Понимать хоть что-нибудь я стал ещё меньше, но поправил:
– Доктор, я пока не женат.
Витольд Евгеньевич нахмурился и, потянувшись, достал мою карту, лежащую в изголовье кровати. Полистав её, с сомнением озвучил:
– Об изнасиловании не упоминается, да и справки дежурной официры нет.
– Это было не изнасилование, – пояснил ему терпеливо. – Я был… гм… со своей девушкой.
– Понятно… – протянул врач, убирая обратно планшетку, после чего поинтересовался: – Вступить с ней в половую связь было её инициативой? – и сразу следом: – Ваши родители в курсе подобной связи?
Тут до меня допёрло,