Абрамс, отцу утром нужно было со мной поговорить, поэтому я опоздал. Это не повторится, уверяю вас, – на лице Алекса отразилось образцовое раскаяние.
Губы госпожи Абрамс растянулись, и Джейсону показалось, что она сейчас улыбнется.
– Хорошо, Алекс. Я понимаю, что ваш отец – человек занятой. Идите в класс.
Алекс поблагодарил и пошел к выходу. Поравнявшись с Джейсоном, он сменил ангельское выражение лица на ухмылку и задел его плечом так, что Джейсон уронил свою сумку. Алекс тотчас повернулся, громко выразил свое искреннее огорчение: Ах, извини… – и пошел дальше.
Ублюдок! И как только другие этого не замечают?!.
Джейсон поднял глаза на госпожу Абрамс, с лица которой успело исчезнуть даже подобие улыбки. Она смотрела на Джейсона, словно отмечая все его несоответствия школьным требованиям, включая мятую рубашку и всклокоченную шевелюру.
Джейсон не был уродом, но и красавцем его назвать, пожалуй, нельзя. Длинные каштановые волосы в силу редких встреч с ножницами часто лезли на глаза. Заметно было, что ему безразличны модная одежда и спорт. Школьная форма свободно болталась на его худосочной фигуре. Единственной чертой, достойной внимания в его облике, были глаза. Живые, кристально-серые глаза, которые при определенном освещении могли казаться почти черными.
Тревога холодным змеиным клубком зашевелилась внутри Джейсона под пронзительным взглядом госпожи Абрамс. Встреча с ней не предвещала ничего хорошего.
Госпожа Абрамс сама окончила «Ричмонд» (задолго до появления на свет Джейсона). Как и большинство выпускников этого заведения, она обладала внушительной родословной (то есть происходила из семьи до неприличия богатой). Она твердо стояла на страже репутации и положения «Ричмонда» (то есть решительно ненавидела всех, кто был недостаточно богат). Госпожа Абрамс была категорически против вэлферных школьников, типа Джейсона, которые учились на стипендию, и из кожи лезла, чтобы добиться отмены стипендии или найти повод для исключения.
Сейчас она явно делала ставку на прогулы.
– Господин Родес, вы опоздали на час. Полагаю, вы уже приготовили очередное нелепое оправдание? – ее тон давал понять, что этот вопрос она считает чисто риторическим.
– Вы, несомненно, знаете, что это ваше десятое опоздание за осенний семестр?!
Джейсон чувствовал, как учащается пульс и становится сухо во рту – обычная его реакция на стресс. Кроме того, он вспомнил, что у него нет записки от родителей.
Что же они не предупредили меня, что уезжают?
– Про… простите, госпожа Абрамс. Родители уехали в командировку, и им нужно было со мной поговорить перед отъездом, – он с трудом выдавливал слова, не смея поднять глаз.
Он не очень рассчитывал, что его история сработает, но понимал, что правдивая версия (родители, уезжая, начисто про него забыли) будет сочтена откровенным враньем.
– И у вас, конечно, есть записка?
– Хм. Вообще-то нет. Я забыл попросить, а они