в четырех стенах, пока все мои ровесники будут наслаждаться яркими красками неба на рассвете. Поэтому и сменила тактику, направив свои «мольбы» в адрес папы. Это было верное решение! Папа сильно не противился, тем самым не оставив выбор маме; она сдалась, но с условием, что я приведу парня на смотрины. Я оттягивала этот момент до последнего; волновалась так, будто мне предстояло знакомство с родителями своей пассии, что не скажешь о ней. К моему великому удивлению, Вова оставался как-то даже неестественно спокойным.
Пробил час Х. Мы неспешно подходили к моему двору; по пути я старалась дать парню ценные наставления о том, как себя вести, хотя он всячески от них открещивался, воспринимая их как нравоучения. Такая самоуверенность злила и восхищала одновременно. Основная часть родительской квартиры, кроме одной моей комнаты, выходит на южную сторону, то есть на сторону парадной. Проезд во двор хорошо просматривается с балкона. В теплую погоду наша семья могла сутками напролет засиживаться там за чаепитием (чаще кофе под сигарету) и беседами о проблемах насущных. Я невольно подняла глаза. Из-за перил напротив друг друга высовывались две руки, точнее, локти, а в воздухе быстро растворялись клубы густого серого дыма. И было в этой картине что-то «устрашающее»… Мы незаметно прошли в подъезд и поднялись на третий этаж. Я мысленно перекрестилась и нажала на кнопку звонка. Не отсчитав и пяти секунд, за дверью послышались торопливые, но твердые шаги; только по их звуку я уже знала – это папа. Как и раньше, лицо Вовы, который стоял на лестничной площадке позади меня, по-прежнему имело выражение невозмутимой безмятежности. Но, когда дверь квартиры отворилась и на пороге выросла крепкая, широкоплечая, высоченная фигура моего отца, лик умиротворенности резко сменился нервозностью, а холод в глазах ошеломлением. (Сейчас этот эпизод вызывает у меня ехидный смешок, тогда же он вызвал жалость.) Вова еле-еле выдавил из себя заезженное: «Здравствуйте!». Мы вошли, разулись, гуськом проследовали в гостиную и расположились там на большом угловом диване в разных его концах. «Всем встать – суд идет!» – подумала я.
– Ну что? Будем знакомиться? – добродушно спросил папа, занимая место между нами. Интонация и тембр его голоса значительно помогли нам расслабиться.
– Владимир, – собравшись духом, как отрезал, проговорил молодой человек.
– Сергей Александрович, – в том же тоне продолжил родитель, протягивая руку для пожатия.
– Очень приятно! – с серьезной и важной физиономией, как на деловой встрече, сказал мой кавалер, вытягивая шею от нескрываемого удовольствия, что ему пожали руку как уже взрослому человеку, как Мужчине. От этого забавного зрелища отвлекла мама. Выйдя из кухни, она остановилась в дверном проеме зала и со слегка зловредной, «судейской» улыбкой на устах соответствующим тоном произнесла:
– Ну, здравствуйте, Владимир! Меня зовут Оксана Владимировна! Чай будете?
Честно признаюсь, мой дорогой