внутри что-то и вспыхнуло. Может, это была та самая искра?..
– Слушай, чего ты хочешь? – под гладко выбритой обветренной кожей щек заходили желваки. – Тошно мне, поняла! Отстань, будь другом!
– Буду!!! – она улыбнулась ему открыто и непринужденно. – Другом буду, если хочешь!
– А если еще чего захочу, тоже будешь?! – его красивый рот презрительно скривился.
– Буду! Только если ты и в самом деле хочешь этого так же сильно, как я.
Что она говорит?! Что говорит, скучающая идиотка??? Возомнила себя той самой героиней, столкнувшейся с предметом своей страсти у светофора?! И думала, что этот угрюмый мужик сейчас возьмет ее за руку и отведет к себе, как тот киношный герой. И они станут до исступления заниматься любовью и…
– Это не Америка, девочка, – выпалил вдруг он, словно догадался, о чем она сейчас думает. – И это не кино.
– А что это? Проза жизни? Она тебе нужна? Серо все, убого, и день похож на день. Посмотри на себя! – затараторила Олеся, не сводя с него горящих карих глаз.
– Я себя видел, – перебил он ее и осторожно отцепил ее замерзшие пальцы от своего рукава. – И все буквально о себе знаю.
– Что именно?
– Что я тривиален, к примеру. Несовременен. Живу умирающими в сознании россиян ценностями. И главное, не хочу жить так, как все. А хочу жить так, как сам хочу.
– Я тоже!
Господи, он нравился ей с каждой минутой все сильнее. И та искра, о которой она мечтала, уже заходилась, потрескивая, робким ярким пламенем. Неужели?.. Неужели так бывает на самом деле? Так вот, случайно оступившись на остановке, шагнуть прямо в свое будущее! Здорово!!!
– Я тоже не хочу жить, как все! Хочу как-то по-другому, а как, не знаю. Не научишь? Я Олеся, – и она втиснула в его перчатку, плотно сидящую на руке, свою озябшую ладошку. – А ты?
– Я?.. – мужчина недоуменно качнул головой. Подумал мгновение и потом, будто решившись, представился. – Влад… Влад Хабаров… Если тебе это так важно.
– А ты куда сейчас? – Олеся так обрадовалась тому, что он не оттолкнул ее, а назвал себя и продолжил стоять, пропустив подошедший автобус. – Я вот лично без дела шляюсь.
– Что так? Тунеядка?
– Нет, что ты! Дела сдала только что по общественно полезной нагрузке, не хочу больше. А на работу мне только завтра.
И она зачем-то начала ему рассказывать и про Садикова, и про свой спор с ребятами, и про то, как шла по улице и тосковала от безделья. Оказывается, безделье – это тоже повод для тоски. И еще рассказала о том, что она шла и мечтала о самой главной в своей жизни встрече. Чтобы было, как в кино: красиво, пылко, сразу и навсегда.
– Я дура, да, Влад?! – она растерянно заморгала, внезапно замолчав.
Что он о ней подумает, господи?! Что из психушки сбежала? Что доступна всем и каждому? Что…
– Я не знаю, кто ты, – проговорил он, отводя глаза и сосредоточенно принимаясь рассматривать противоположную сторону улицы. – Как я могу судить о тебе, если вижу впервые! Чтобы узнать человека…
– Знаю, знаю, нужно с ним