умираю под гнётом чёртового штампа в паспорте. Почему только молодые девушки так рвутся в брак? Нет здесь ничего хорошего. Для меня, по крайней мере. Ненавистный муж и ещё больше ненавистные обязательства.
– Алекс?
Бархатный голос мужа привлёк моё внимание, и я, наконец, очнулась от созерцания двери нашей квартиры. Олег был хорош собой. Высок, атлетически сложен. Голубые глаза, сияют тягой к роскошной жизни. И всегда ухоженный вид благодаря не моим заслугам.
– Я переночую в городской квартире, – ответила ему, делая шаг назад, разворачиваясь и уходя прочь.
– Ты уверена? За окном полночь, Алекс?
Саша! Меня зовут Саша!
– Уверена.
Спустившись на парковку, поняла, что уже отпустила охрану и водителя, пришлось вызывать их вновь, надеясь, что далеко не уехали, а сама вышла на улицу. Уже давно была весна, но по ночам до сих пор очень холодно, зато город ещё не спал. Где-то вдали слышен шум мегаполиса – сирены, гудки, крики. Все звуки смешались вместе с мыслями в моей голове. Может, я какая-то неправильная женщина, раз не смогла подарить мужу детей, семью, уют в доме, и вместо меня это делает наша домработница? Может, я какая-то сломанная кукла? Ведь не может же быть такого, чтобы абсолютно здоровая и уравновешенная женщина не смогла родить пять раз подряд?
Семь лет прошло с последней беременности и близости с мужем, а я до сих пор задаюсь этим вопросом. Иногда я думала, что стоит попытаться ещё раз, но сил на тот момент только, чтобы дойти до кровати и уснуть. Руководить фабриками отца для меня было очень сложно по началу, а теперь не видела жизни без своего офиса.
Я села на скамью в парке, что был рядом с нашей квартирой, и уставилась в ствол окрашенного дерева. Известь уже давно поблекла и теперь ассоциировалась у меня с собственной душой. Именно так я себя и ощущала. Блекло. Невзрачно. Нужная обёртка внешности придавала виду успешность. Взгляд вызывал у людей уверенность в моей силе духа. Но внутри я вот такая же, как эта краска – невзрачная.
– Александра Александровна, вы почему тут? – привлёк моё внимание один из охранников. Кажется, его зовут Костя. – Там митинг на соседней улице, полное зверство творится. Пойдёмте быстрее, отвезу вас до места.
Я последовала за ним, хотя его слова не вызвали и капли опасений. Иногда мне вообще казалось, что я разучилась чувствовать. Ни страха, ни любви, ни жалости. Будто мёртвая внутри. Фарфоровая кукла.
Всю дорогу до квартиры смотрела в окно на куда-то спешащих людей. На их лицах было возбужденные улыбки или страх. Они куда-то направлялись, торопились, что-то чувствовали. А у меня ничего.
Когда покинула салон своей машины, подняла взгляд на небо. Звёзды. Тучи. Луна. Ничего не вызвали. А ведь должны же…
Откуда-то с угла послышался стон и кашель. Уже двинула туда, но Костя остановил.
– Это не безопасно.
Не стала его слушать, вырвала локоть из его цепких пальцев и пошла на звук. За поворотом увидела мужчину. Он лежал на снегу