боялся, она опять рассердится за вторжение в область ее научных интересов.
6
Еще у нас был мой младший брат, Лейтон Хауслинг Спивет, единственный мальчик в роду Спиветов за пять поколений, не носивший имени Текумсе. Но Лейтон погиб в прошлом феврале из-за несчастного случая с ружьем, о котором теперь никто даже не упоминает. Я тоже там был, проводил измерения звука выстрелов. Я не знаю, как это произошло.
Выстрел #21. Из блокнота С345
После этого я прятал его имя во всех моих картах.
7
Отец Реджинальда (то есть мой прапрадедушка) увидел свет где-то под Хельсинки и сперва звался Терхо Сиева, что по-фински означает примерно «Мистер Симпатичный Желудь». Должно быть, он испытал истинное облегчение, когда иммиграционные чиновники на Эллис-айленд переврали его имя и написали в документах «Терхо Спивет» – и так благодаря неверному взмаху пера родилась новая фамилия. По пути на запад, на рудники Бьютта, Терхо остановился в одном захудалом салуне в Огайо и там услышал, как какой-то пьянчуга (по собственным уверениям – наполовину навахо) излагает весьма красочную историю о великом воине из племени шауни по имени Текумсе. Когда рассказ дошел до последней схватки Текумсе с Бледнолицым в битве при Темзе, мой прапрадед, даром что суровый финн, тихо заплакал. В той битве, после того, как две пули пронзили Текумсе грудь, солдаты генерала Проктора скальпировали его и обезобразили тело до полной неузнаваемости, а потом бросили в общую могилу. Терхо вышел из салуна с новым именем для новой земли.
По крайней мере, так рассказывали у нас в семье – с этими фамильными преданиями никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
8
«У каждой комнаты есть своя атмосфера».
Это я узнал от Грейси, когда пару лет назад она на короткий период увлеклась чтением ауры у всех окружающих. Атмосфера, которую ты ощущал, входя в Ковбойскую, омывала тебя волнами ностальгии по Дикому Западу. Отчасти тому причиной был запах: старая кожа вся в пятнах от виски, душок дохлой лошади от индейского одеяла, плесень на фотографиях – но за всем этим стоял аромат растревоженной пыли прерий, как будто ты шагнул на поле, по которому только что промчался отряд ковбоев: стук копыт, мускулистые загорелые руки всадников – а теперь клубы пыли медленно оседают запоздавшим свидетельством того, что человек и конь пронеслись и исчезли, оставив по себе только эхо. Войдя в Ковбойскую гостиную, ты чувствовал, будто пропустил что-то важное, будто мир едва успел стихнуть после буйных событий. Печальное чувство – и таким же было выражение на лице моего отца, когда после долгого рабочего дня он усаживался в любимой комнате.
9
Мыльный Уильямс как векторы движения. Из блокнота С46
10
Отец пьет виски с поразительной регулярностью. Из блокнота С99
11
Краткая история нашего