махнул первую рюмку и слегка поморщился. Коньяк согрел теплом голодный желудок. Он, кажется, вмиг захмелел. И снова вернулись грустные мысли, которые обычно Гдальский от себя гнал.
Еще три года назад, если бы кто-то ему сказал, что с ним может случиться то, что случилось – он бы покрутил пальцем у виска. Бабы – зло. Да… А может, он сам виноват, что слишком много доверил теперь уже бывшей жене? А с другой стороны, как было не доверять? Кому тогда, если не родному и близкому? Ну, это тогда ему казалось, что близкому. Он ошибался, по факту. И осознание этого ударило, наверное, больнее всего, а не потеря бизнеса, статуса и денег, как думали многие. Тихона подкосило предательство. Со всем остальным он бы справился. Зубы сцепил бы… и справился. В конце концов, какие его годы? А вокруг – море возможностей. Но не хотелось. Ничего не хотелось, после всего. Разве что пирога иногда… Да и тот, вон, сгорел.
Зазвонил телефон. Тихон бросил взгляд на дисплей – звонила бывшая. Этой что еще надо? Впрочем, не взять трубку он не мог. Их с Иркой связывала дочка.
– Да.
– Ну, слава богу. Слушай, если ты не поговоришь с Катей… я ей… я ей – не знаю, что сделаю! Она окончательно вышла из-под контроля! Шляется где попало. Отбилась от рук, я…
– Не тараторь. Что случилось?
– Что случилось?!
Тихон скользнул взглядом по дисплею на духовке.
– Ага. Начни с этого… – поддел Тихон бывшую.
– Думаешь, остроумный, да?! Я бы на тебя посмотрела, если бы это ты нашел тест на беременность в мусорной корзине! Мне следует добавить, что это не я его делала, или до тебя и так дошло?!
Тихон нахмурился. Сжал трубку чуть сильнее. Нет, он не то чтобы не понимал, но… Черт. Это ведь его девочка! Его маленькая доченька, его Катюха… Какие тесты на беременность?
– У тебя там что? Сердечный приступ?
– Не дождешься.
– Тогда какого черта ты молчишь?! – вспылила Ирка, потом со свистом выдохнула, так что в трубке зашуршало, и уже более спокойно добавила. – Поговори с ней, Тиш… Она ж тебе все рассказывает!
О чем?! О чем, мать его так, ему с ней поговорить? Как она себе это представляет?! Разве это не бабские разговоры? И разве это не мать должна… Черт! Вот это да… Он, что же, может быть, дедом станет?
– Почему я? Ты ведь мать её мать, Ира. Или тебе, из-за нового хахаля, не до Катьки?
– Ну, давай! Обвиняй меня! Не пропадать же такому поводу! – и себе зацепилась женщина. – Когда ты уже отпустишь эту ситуацию, Тихон? Мы развелись, да. И вполне закономерно, что в моей жизни появился новый мужчина.
– Да мне похрен, кто в ней появился.
– А так и не скажешь!
– Не тешь себя мыслью. Мне до тебя дела нет. А вот то, что ты Катьку упустила…
– Упустила?! Я?! Да это же ты ее против меня настраиваешь! Разве я для нее авторитет?
– Я ей слова плохого про тебя не сказал. Она девочка умная. Сама поняла, чего ты стоишь.
Наверное, в нем говорил алкоголь. Раньше Гдальский не позволял себе таких высказываний. Он вообще с Иркой не говорил, после того как все завертелось.