у тебя похлеще, чем в швейцарских банках. Тут их кто-то спугнул, они и пристроили его за моей дверью, благо открыть ее особого труда не составляет.
– А почему бы его просто на лестничной клетке не бросить, если их или его кто-то спугнул? – гримасничая, передразнил он ее вдохновенную манеру придумывать версии. – Зачем корячиться и открывать дверь? А вдруг там хозяйка дома? Что тогда? Еще один труп? Не-ет, дорогуша, если бы все да так-то просто…
В гостиной повисла тягостная тишина. Настя села на краешек кресла и принялась сосредоточенно крошить свои тезисы на мелкие клочки, не забывая исподлобья сверлить Атаманова взглядом.
Поразительно! Этому бы человеку да двойником выступить, ну настолько похож на голливудскую знаменитость! Даже согнутую в локте руку уложил на лоб под таким же точно углом. И этот его хитровато-мрачноватый прищур. А уголок губ, насмешливо уползающий в сторону…
– Слушай, – не выдержала она затянувшейся паузы и ни с того ни с сего вдруг брякнула: – А у тебя в Америке родственников нет?
– Да иди ты! – рассердился он внезапно и, вскочив с дивана, полез в барсетку, оставленную им на зеркальном столике. – Короче, едешь в санаторий загородный. Вот путевка. Живешь там недели две-три. Вообще-то путевка на двадцать четыре дня, можешь весь срок отбыть. Сидишь тихо. Ведешь себя скромно, не привлекая внимания. Короткие юбки, обтягивающие штаны, декольте и прочие будоражащие кобелиное племя тряпки оставь дома. С собой – бесформенное тряпье, лучше мышиного цвета. На голову что-нибудь тебе нужно.
– Паранджу можно выписать из Пакистана… – потихоньку начала стервенеть от его бесцеремонности Настя.
– Понадобится, в мешок тебя зашью! – рявкнул Антон и, подскочив к ней, запустил пальцы в ее волосы. – Тебя же по этим твоим куделькам да по коленкам голым моментально вычислят, идиотка!
Вообще-то крупные кольца ее волос пшеничного цвета еще никто не называл кудельками, но не это сейчас было главное. Он держал ее лицо в своих руках! Господи! Да пару дней назад ей об этом даже мечтать не приходилось, а тут такое… Глаза, губы его совсем рядом. Щеки, оттененные проклюнувшейся щетиной. Смуглая шея, плечи. Стоило немного поднять руку и можно было бы дотронуться до него. Ощутить кончиками пальцев бархатистость его кожи. Пока же приходилось довольствоваться лишь запахом, и он Настену насторожил мгновенно. От Антона определенно пахло женскими духами. Она не помнила их точного названия, но ими пользовалась их математичка. Распространяя обволакивающе сладковатый запах по учительской, она картавила что-то о Париже и любовнике, снабжавшем ее этим изыском прямо из знаменитой парфюмерной столицы мира…
Теперь Насте стало совершенно понятно, зачем Антону понадобилось сбывать ее с рук. Та рыженькая, очевидно, успела сегодня во весь голос заявить о своих правах на загадочного парня. Ишь ведь, каким усталым он выглядит…
– Хорошо, – обреченно выдохнула Настя, высвобождаясь из его цепких пальцев. – Я уеду, если ты видишь в этом