в его руку.
– Вы! Ты!… – он начал задыхаться в приступе негодования. – Охренел совсем?
– А ты думал, поставил штамп в паспорте, и всё? Она всё равно станет моей, это же очевидно, – заявил я, продолжая потешаться над ним.
– Амелия, пошли, – схватив её под локоть слишком сильно, отчего она взвизгнула, я моментально сомкнул свои пальцы вокруг его шеи и проговорил:
– Не смей делать ей больно. Если я узнаю, что ты её обижаешь, тебе крышка, недомерок.
Он открыл рот, в попытке вздохнуть и выпучил глаза. Омуль, как есть – омуль.
– Пусти его. Он задыхается, – произнесла она молящим голосом. – Пусти, – её руки коснулись моих, остановившись на вздутой от напряжения битцухе, и я посмотрел в её глаза, в которых стояли слёзы. Черт, что-то я перегнул. Мне не хотелось, чтобы она расстраивалась из-за меня или вовсе плакала.
– Только ради тебя, – я разжал пальцы и подтолкнул козла.
Поправив шарф и уже не трогая жену, он пошёл на выход. Лисичка, нет, Амелия, надо обязательно запомнить имя, побежала за ним, утирая слезы. Пока я следил за этой безутешной сценой, за тем, как малахольный убегает, поджав хвост, до меня долетело окончание выдаваемых братом распоряжений.
– Тём, проследи за парочкой до самого дома и если получится, то поднимись на их этаж. Посмотри там, что как, оцени обстановку в целом. Услышишь звуки борьбы, делай всё, что сможешь, ломай дверь, вызывай полицию, подымай соседей, но не позволяй этому слащавому пидору распускать руки, – Егор давал указания на слежку. Он был встревожен и напряжён.
– Ты чего? – спросил я не понимая, к чему такая осторожность.
– Гора, ты шутишь, а девчонке приходится отдуваться за тебя, – высказал мне брателло.
– Чего? В смысле отдуваться? Да такой шикарной цыпочке он ничего не сделает, во-первых, даже с женщиной сцепиться у него кишка тонка, а во-вторых, она или уйдет, или давать ему перестанет, пока он сам не раскается. Про него с первого взгляда все понятно.
– С твоими выводами я не соглашусь, беззащитную девушку он легко может обидеть. Не хотел говорить раньше, думал не придется больше с ними пересечься… Пойдём, я тебе всё расскажу, – сказал он и мы направились на выход.
– Молодые люди, а серьги? – раздался голос продавщицы.
– Мы передумали, слишком долго ждали, пока нас обслужат, – ответил Егор и мы ушли.
– Говори, – потребовал я.
– После того цирка, который ты устроил ночью, вломившись в чужой номер и пристав к девушке, её муженек отыгрался на ней сполна. Мы встретились с ней утром в бассейне. На её щеке красовался синяк, а на нижней губе была запекшаяся кровь. Видимо, в лучших традициях учит свою женушку уму-разуму.
Костяшки моих пальцев хрустнули, и я сжал кулак, представляя раздавленные яйца урода.
– Вот сука. Почему ты мне ничего не сказал?
– Переживал о последствиях. Что бы ты сделал?
– В порошок бы его стёр.
– Вот и я о том же, а оно мне надо, отмазывать тебя перед отцом? Нам не нужны