напряжения и давал сам себе команду «отбой». Это даже напоминало перезагрузку. Скорее бы весь кошмар закончился, и тогда я смогла бы, наконец, выспаться. Без страхов и опасений. Без частых пробуждений. Отдохнуть.
Я проснулась за две минуты до будильника, ощущая себя зомби. Раздраженным, нервозным, желающим кого-нибудь придушить зомби. Голова была тяжёлой и всю ночь гудела, а сердце рвалось от тоски. Мысли скакали от проблем к кошмарам, а от них к тому, что было по-настоящему важно. Важнее и дороже всего на этом свете. К тому, что грело сердце и рвало душу от бессилия. К сыну.
Села, голыми ступнями коснувшись холодного пола. На секунду зажмурилась, собираясь с силами. Медленно глубоко вдохнула и выдохнула. Пора. Встала, подготовила черные джинсовые брюки и светлую водолазку. Положила вещи на спинку дивана, подошла к двери и прислушалась. Тишина. Это хорошо. Отодвинула стол, открыла дверь. Схватила вещи, забежала в ванную. Надо принять душ, позавтракать и идти на работу.
Я быстро помылась, оделась в то, в чем собралась идти на работу. Волосы не досушила, чтоб не тратить время, которого и так мало.
Вода успокоила, и моё настроение даже скакнуло на несколько делений вверх, когда я вышла в коридор и хотела выпить кофе и что-нибудь съесть. Но звук провернувшегося ключа в замочной скважине заставил меня замереть на полпути и резко обернуться. Я услышала голоса. По сердцу льдом прокатился страх и оно загрохотало в груди. Губы сами собой сжались, ногти впились в ладони, когда дверь открылась. Невольно сделала шаг назад и тут же замерла. Нельзя. Надо поздороваться и стоять там, как бы ни хотелось броситься прочь и спрятаться от них.
В квартиру вошли мужчины. Последние полтора года я часто видела троих из них, а четвёртого, Олега, знала уже шесть лет. Лучше бы и не знала вовсе. Кто-то кивнул, кто-то поздоровался. Олег посмотрел исподлобья, но ничего не сказал. Только нижняя челюсть, выпяченная немного вперёд, выдавала его напряжение. Он всегда так делал, когда злился, спорил или чего-то боялся. Все четверо, не разуваясь, прошли на кухню. Я, неосознанно задерживая дыхание, пошла за ними и остановилась в дверном проёме, подальше ото всех. Еле слышно выдохнула, заметив, что на меня почти не смотрят. Хорошо, что я уже в одежде.
Кухня наполнилась резкими, тяжёлыми запахами мужского парфюма, сигарет и даже перегара. Кто-то точно был с похмельем, скорее всего – Игорь. Он был громким, много матерился, мог поспорить с остальными на любую тему. Иногда он пугал меня своими рассказами, в которых, не стесняясь, обсуждал личную жизнь, драки, запугивания тех, кто ему не нравился. И часто именно от него разило алкоголем, а из оттянутого нагрудного кармана потертой, дорогой, кожанки, торчала небольшая металлическая фляжка.
Костя, как в кадре, поставленном на повтор, привычно опёрся о подоконник, приоткрыл пластиковое окно, закурил. Я уже не морщилась от дыма. И даже поставила пепельницу там же, чтобы он не вздумал скидывать пепел в раковину или на пол, как это было, когда они пришли в эту квартиру впервые. Костя был молчаливым, залипал за телефон, что-то печатая и изредка отвлекался на сигареты или, не поднимая головы, наблюдал за происходящим.
Но вот я поймала на себе взгляд мужчины, от вида которого венка у виска начинала быстро пульсировать, а в спину ударяла обжигающая холодом ледяная глыба. Хорошо, что ещё тяжёлые от влаги волосы скрывали виски. Другие проявления страха я, как мне казалось, тщательно контролировала, прятала их, и старалась выглядеть расслабленно. Казалось, если Артем заметит их, то сделает всё, чтобы вновь увидеть и почувствовать мой страх. Сложнее всего было сдержать желание скрестить руки на груди, закрыться. Я знала, что так и будет, если нам придется пересечься, поэтому всегда старалась уйти пораньше из дома. Они же должны были приехать за деньгами только на завтра, но заявились уже сегодня…
Поначалу я никак не выделяла его, Артема, не обращала внимание на такое поведение. До одного пугающего случая.
Олег вышел из кухни, рукой едва задев меня. Брр. Вернулся через минуту с сумкой в руке. Я отсчитала эти шестьдесят две секунды, пока его не было, и пока меня пронизывал наглый взгляд.
Ужас свинцом осел в конечностях, сделав тело неповоротливым, чужим, когда ко мне подошёл Артём. Этот человек внушал просто истерический, панический страх одними лишь глазами, которые смотрели тяжело, настойчиво. Мне иногда казалось, что у него может случиться помешательство, и тогда никто не сможет ему помешать навредить мне. Его взгляд обещал что-то невыносимое, пугающее, мучительное… В самом ужасном смысле этих слов. Он был похож на садиста. Возможно, я утрировала, но интуиция кричала обратное. Он вселял желание бежать без оглядки.
– Как дела? – спросил Артём, остановившись так близко, что я чувствовала его дыхание в волосах.
– Нормально, – ответила я, ощущая, как язык прилипает к нёбу.
Дыхание сделалось поверхностным, быстрым, но рядом с этим человеком я не могла спокойно дышать. Ощущала, как липкий взгляд цепляется за волосы, скулы, останавливается на груди. Несмотря на плотную ткань, обтягивающую тело, казалось, что сейчас я обнажена. До слуха долетел резкий звук: расстегнули молнию на сумке. Лишь после этого Артём отстранился,