громче?
– Чей это ребенок? – с крыльца заверещала Наташа.
Глава 2
Полина
Голова раскалывалась. Медсестра дала таблетку, я приняла её и вернулась в палату. Когда это все закончится? Когда я смогу увидеться с малышкой, обнять ее, прижать к себе, исцеловать всю? Мне никак не могли поставить диагноз, зрение резко ухудшалось.
Терапия, проводимая в больнице, давала слабый результат. Это уже второй курс лечения. После первого наступило улучшение, но прошло чуть больше месяца, и зрение вновь резко стало падать. Сегодня пятый день лечения, зрение восстанавливается. Я почти нормально вижу. Конечно, не так, как раньше, но значительно лучше, чем было. Когда у тебя все размыто перед глазами, ты не можешь увидеть своего ребенка на кроватке, это страшно. Действительно страшно. Маша на искусственном питании, а я даже норму воды в бутылку налить не могла, приходилось кого-нибудь звать, просить. Моей малышке нужна здоровая сильная мама. Я не могу лишиться зрения…
За все в жизни приходится платить. Мама говорит, что за грех свой наказание несу. Знала, в чем мой грех – я влюбилась в женатого мужчину. С первого взгляда. Будто молнией ударило. Увидела его – и дыхание перехватило. Он мазнул по мне равнодушным взглядом и позвал в кабинет. Помню как сейчас…
Стою в его кабинете, он мне вопросы задает, а я растерялась, вымолвить ничего не могу. Рассматриваю мужчину. От него пахнет классно, голова кружится, как после первой затяжки в жизни. Про таких говорят – сплошной секс. И именно сейчас я жалею о том, что девственница. Стильная прическа, длинная челка небрежно отброшена назад. Руки тренированные, каждая мышца будто прорисована. Волевой подбородок, скулы ярко выражены. Взгляд прищурен. Глаза голубые, холодные, словно Северно-ледовитый океан. Я тону и не хочу спасения. А губы? Хочется, чтобы они страстно меня целовали.
И ведь целовали. Не сразу, но целовали… И как целовали! Слезы набегают на глаза. Мой грех. Самый сладкий и незабываемый. Не было ночи, когда я не мечтала бы оказаться в его объятиях.
Мама пришла только вечером. Я вся извелась, потому что уже звонила несколько раз, а родительница не отвечала. Конечно, в голову сразу лезут плохие мысли – что-то с дочкой случилось!
– Как Маша? – спросила маму, как только она вошла в палату.
– Нормально, – отвела она взгляд в сторону, подошла к тумбочке и положила на нее что-то из продуктов.
– Она нормально ест?.. Не плачет?.. – сыплю вопросами, беспокойство растет. Вроде вот стоит мама, а что-то тревожно мне.
– Маша – ребенок, конечно, она плачет, – обрывает она меня.
– Мама, я вижу, что ты нервничаешь. Что с Машей?
– Видишь? Ты почти ослепла! – раздраженно бросила мама. Нервно выложила что-то из пакета. Я закрыла лицо руками. Как же больно. – Прости, Поля. Прости меня, дуру! Не подумав, ляпнула, – кинулась она ко мне. Принялась обнимать, целовать. Плакала она, плакала я. – Устала я, доченька. Валька нервы треплет.
– С Машей правда все в порядке? – только это меня сейчас волновало.
– Правда, правда. Я тут