реального веса клинка, ты не научишься убивать им».
– А приходилось? – спросил Нори, неуклюже следуя за собеседником.
Они вышли с территории казарм и пошли по шумным городским улицам.
– Что? Убивать? – переспросил Сабир.
– Ну, да. Просто я только вступил в стражу и никого ещё не убивал. А скоро война…
– Да, я слышал речь Гилмора, – донеслось из-под рыжих кудрей, свисающих вдоль висков. – И да, убивать мне приходилось. Четверых или пятерых. Не за раз, конечно, да и давно это было. Нарвались. Один был вором, второй устроил потасовку в трактире и сам на меч налетел спьяну… остальных уже и не помню, за что прирезал.
– И каково это? – с волнением спрашивал Нори, глядя на свой меч в ножнах.
– Первый раз жутко. Потом спокойнее.
Сабир остановился посреди улицы, прищурился и окинул взглядом прохожих. Нори встал рядом с ним, тоже осмотрелся, но не слишком понимал, что происходит.
– Начинается… – пробормотал Сабир и сплюнул кровавой слюной.
– Что? – волнительно спросил Нори и посмотрел на него снизу-вверх, потому что Сабир был выше на голову.
Рыжеволосый мужчина с подозрением оглядел людей вокруг и сказал:
– Да вся эта суета проклятая: шёпоты, сплетни, планы какие-то… кое-кто уже собирается валить из города. Не могу их осуждать, но вряд ли они понимают, что на границе их встретят Ренамировские мародёры.
– С каждой ушедшей семьёй ополчение становится всё меньше, как и наши шансы на победу, – с тревогой комментировал Нори.
– Ага, – промычал Сабир и повернулся к парню. – Но об Тагервиндские стены разбилась гордыня многих лордов. Может, разобьётся и гордыня Ренамира, как знать? Наше дело малое: за порядком следить, тренироваться и ждать. Ты же не просто так за мной увязался, да? Новый сменщик, – Сабир посмотрел на Нори, по-отечески улыбнулся и похлопал его по плечу. – Пойдём.
Сабир позвал Нори рукой и направился к городскому трактиру, расположенному на этой улице. У входа он умылся в деревянной бадье, оставив в ней едва заметные кровавые разводы, поправил форму и резко открыл входную дверь. Нори с чувством неловкости следовал за ним и, оказавшись внутри, был немного оглушён здешним шумом: на табурете встал бард и орал патриотическую песню, тут же смеялись несколько пьяниц, кто-то выкрикивал тосты, слышен был стук деревянной мебели, звон стальных ободков на кружках для эля, женский визг, гогот, топот – у Нори аж закружилась голова от окружающей какофонии. Он много раз бывал в трактире, но сегодня здесь было особенно людно. Сабир махнул рукой трактирщику и указал на единственный свободный столик:
– Два ячменных!
Трактирщик кивнул и принялся наливать напитки. Сабир наклонился к Нори и сказал ему:
– Подожди меня за столом, я скоро буду.
Нори кивнул, прошёл к столу и сел за него. Когда он обернулся, Сабир уже исчез из виду, зато появился другой человек – тот, кого Нори сегодня поутру успел увидеть около мастерской. Стафорт плюхнулся на табурет напротив Нори