выцветшие листочки. Концовка его выглядит так:
СЛАВИН (с документом в руках). Прошу внимания! Сейчас я познакомлю вас с одним небезынтересным документом. (Читает, волнуясь). «Полковнику фон-Штрекман. Двадцать дней назад вы рапортовали мне, полковник, об уничтожении партизанской группы Бессмертного. Однако после вашего донесения отряд Бессмертного не только не прекратил его действий, но, как мне стало известно, удвоил свою активность и продолжает вредить нашим частям, подготовляющим решительное наступление на Москву. Приказываю немедленно сообщить мне имена виновных в составлении ложного рапорта, и принять энергичные меры к действительному уничтожению отряда. Начальник штаба, генерал фон-Кейль». (пауза). Поздравляю вас, товарищи!
(Голос его срывается. Он быстро подходит к роялю, и мы слышим первые такты «Аппассионаты». Все слушают неподвижно. Гаснет свет. В темноте звуки «Аппассионаты» переходят в «Лунную сонату».)
Этот фрагмент будет перенесен в середину поздней и более полной редакции пьесы, подшитой в аккуратную брошюру90. После этого фрагмента начинается третий акт (а всего их четыре). И заканчивается эта, новая редакция трагически – погибают все персонажи, кроме Бессмертного.
Особой популярностью у зрителей пользовался спектакль «Ночь ошибок», который студийцы играли повсюду: сначала в Средней Азии, потом на Северном фронте – были в городе Полярном и на острове Кильдин Мурманской области, и на острове Диксон, что в Енисейском заливе. Правда, на Северный фронт Сашу в первый раз не пустили (об этом – ниже), но зато потом он играл в «Ночи ошибок» на Центральном и Западном фронтах.
Сюжет этой пьесы достаточно необычен для советской эпохи, а особенно для военного времени. По словам Леонида Аграновича, «комедия построена на том, что Марлоу, большой хам и мерзавец, бабник и сукин сын с горничными, ужасно робеет перед леди, дамами своего круга, даже заикается», и этого самого «хама и мерзавца» Марлоу Саша играл «преуморительно»91. Можно сказать, что здесь он продолжил линию своих отрицательных персонажей, начатых ролью троцкиста Борщаговского. Однако на Людмилу Нимвицкую Сашина игра не произвела большого впечатления: «Красивый в жизни, на сцене он выглядел несколько “нескладным” и простодушным. Зато pоль Аркадия в пьесе Симонова была его большой удачей – он был необыкновенным и красивым человеком. Это вносило в спектакль особую одухотворенность»92. Да и Симонов потом говорил, что Аркадия никто так хорошо не сыграет, как Александр Гинзбург93.
Летом 1942 года актеры фронтового театра играли спектакль «Ночь ошибок» перед солдатами танковой части в дубраве под Сухиничами, когда было затишье после боев под Москвой. Впечатление произвели колоссальное, и солдаты были в восторге, а после спектакля, как рассказывает Леонид Агранович, «едва успев переодеться и стереть грим, мы будем пировать с танкистами, и Саша будет петь под гитару, чужое и свое, из спектаклей