это как страшный сон, который я бы хотел забыть. Ты столько корячилась у меня в ванной, убирая воду, а я даже имени не спросил… В общем, прости. Это тебе.
Он протянул ей букет белых роз, и девушка улыбнулась еще шире. Поднесла к лицу, вдохнула и мягко ответила:
– Никогда не говори девушке, что она «корячилась». Это обидно.
– Оу, – заерзал Букер на месте. – Я… я тебя не хотел обижать…
– А я не такая, как все девушки, – пожала та плечами. – Цветы, кстати, классные. Как ты понял, что мне нравятся белые розы? Обычно дарят красные.
Букер, искренне обрадовавшись совпадению, криво улыбнулся и оперся локтем о дверной проем.
– Пожалуй, чутье.
– Чутье? – резко отстранилась девушка, будто почувствовала неприятный запах. – Я вроде не похожа на собаку.
Букер нервно сглотнул и растерялся. Убрал от проема локоть, пытаясь подобрать слова. Вдруг девушка рассмеялась, разрядив напряженную обстановку.
– Это была шутка, – дружелюбно сказала она. – Мне всегда любопытно ставить людей в неловкое положение и наблюдать за их реакцией.
– Смешно, наверное.
– Бывает смешно. Меня зовут Обри.
– Букер. Я не видел тебя раньше. Ты недавно живешь здесь?
– Переехала из соседнего района неделю назад. Здание объявили непригодным для жилья, и нас переселили. Так что теперь я твоя новая соседка снизу.
– Это приятно. Ну, что ты моя соседка.
Обри еще раз вдохнула запах белых роз и словно растворилась в их нежном аромате. Букер сверил время на наручных часах.
– Мне надо бежать, работа не ждет, – торопливо сказал он. – Не хочешь как-нибудь прогуляться? Скажем, сегодня вечером?
Обри улыбнулась и кивнула.
– Я не против.
В институте, как обычно, никого не было. На самом деле, Букеру казалось, что в городе он давным-давно один. Разве что совсем недавно появились профессор истории и Обри. Вся его жизнь казалась словно прожитой, оставленной где-то далеко позади. Его воспоминания ощущались не так, как надо. Не так, как привык среднестатистический человек. Они больше походили на автобиографию, на обложке которой поставили жирную печать «прожито» и убрали на самую дальнюю полку. Сейчас Букер просто существовал, проживая, по большей сути, приблизительно один и тот же день.
И ничего особенно не менялось.
Кроме… да, пожалуй, кроме Обри.
Жизнь Букера делилась на «до» и «после». Вот, что она из себя представляла.
Когда он был маленьким, погибла его мать. События до ее гибели в голове паренька не задержались. Да и не представляли особой важности. Мать выбросилась из окна шестого этажа. Пожалуй, со дня ее смерти все мечты Букера пошли ко дну, а жизнь превратилась в извечно подавляемые желания, обусловленные замкнутостью, нераскрывшимся самовыражением и злостью на несправедливый мир.
Один случай перечеркнул человеку будущее, и никто не появился, чтобы его спасти. Не было ни психолога, ни директора