дни их не кончались.
А те же, немцы, австрияки,
Вся европейская их рать
Баронами живут, и всякий
Нашим мильонникам под стать.
Большое поле ты, Россия,
И среди нив твоих во век
Лихой гуляет человек, -
Кто-то сказал в подобном стиле.
Мила нам родина, всех краше!
Но хуже нету власти нашей…»
Сидит в раздумиях Иван,
В окно природу наблюдает,
Чай попивает и зевает.
И вот уж к месту подъезжает
Сей стальной локомотив,
С вагонов люди выползают,
Ожил перрон и стал криклив.
Топот ног не умолкает,
Идут с баулами, бегут,
Движенье дружно направляют
К вокзалу; смотришь, там и тут
Свои пожитки расставляют
И пересадки новой ждут.
А Ване суетиться тут
Уже не надо, он на месте,
Кругом знакомая окрестность,
Приехал, кончен долгий путь.
С вокзала в город доезжает,
И вот он дома наконец,
И мама радостно встречает
Его, измучилась вконец
Гуляку-сына ожидая.
Лишь пьяный голос в телефоне,-
Вот всё, что слышала она,
И беспокойством, мукой, болью
Душа её была полна.
Годами горе приносил ей
Непутевый сын бедовый.
Но любовь, своею силой
Одолеет все препоны.
Верила она, что вскоре
Ад кромешный прекратится,
Что по Божьей, доброй воле
Сын из пепла возродится.
Что и в их печальном доме
Будет радости сиянье,
Будет свет в их горькой доле,
Мир, любовь и пониманье.
Много злого Ваня сделал
Своей матери родной…
Да, таков был наш герой,
Жил как прыщ на белом теле.
Глава 5
Продолжаю, повествую,
Длится дальше мой рассказ.
«Я, пожалуй, нарифмую
На роман» – вот так подчас
Мнится мне; в своем уме
Я историю слагаю,
Смысл в строки облекаю,
По своей иду стезе.
Пусть и не художник слова,
Но и не пустой маляр,
Я рисую быстро, скоро,
Полыхает как пожар
Дум моих сердечных хворост.
Мчится вдаль поток словесный,
Что там будет? неизвестно.
Ух, подвыпустил я пар,
Может быть, опять не к месту…
Продолжаем путь, читатель,
Где оставили Ивана?
Дома он, ура! не пьяный!
Новую главу романа
С интересом почитаем.
Вот уже промчался месяц,
Как видение Ивана
В беге времени исчезло.
Ощущал себя он странно.
Спал урывками; со страхом
Ожидал он час ночной,
Ложил голову на плаху
И метался как шальной,
От бессонницы страдая.
Не приходит сон-палач,
Мук предсмертных не кончает,
А продляет стон и плач
В тяжкой ясности