И ведь совсем недавно Маруська веселилась, пряча смех в ладонях.
– Получается, что выхода у меня нет. Либо выбираю тебе подушки-диваны, либо три месяца торчу у родителей, – вздохнула Маруся и без перехода, запрокинув голову, взглянула открыто в глаза Нагашеву, – Отпусти руку. Больно.
Маруся легко могла бы избавиться от захвата. Да и некрепким он был.
Если бы захотела. Но почему-то не двигалась. А кожа на руке плавилась под грубоватыми шершавыми пальцами.
– Твою ж мать! – процедил Рус сквозь зубы и тут же поднял девичью руку выше, поднес почти к самому носу.
Маруся дернула кисть, высвободила ее из захвата. И собралась отойти от Рустама на несколько шагов. Но мужчина перехватил метнувшуюся от него девчонку.
Она возмущенно пискнула, когда Рус рывком дернул ее и тут же усадил на стол, еще и колени сжал, фиксируя и не позволяя шевельнуться.
Мощное тело мужчины было катастрофически близко. И Маруся растерялась.
– Ты что творишь?! – просипела девушка.
А Рус молчал. Бережно держал ее запястье и рассматривал красноватые следы, оставленные собственными пальцами.
Рус молчал. Что он творил? Да ни черта он не понимал в эту секунду!
Видел будущие синяки на тонкой коже, и его трясло от понимания того, что он не рассчитал своих сил.
Гребаный он козел! Она же хрупкая, невесомая почти! А он… Не умеет осторожно…
– Рус, завязывай, все в порядке! – тихо и смущенно пробормотала Маруся, но оставила попытки вырвать руку из огромной ладони Рустама. – У меня просто кожа такая. Синяки сразу же лезут, только пальцем ткни.
Нагашев молчал. По телу прокатывалась дрожь, готовая перерасти в неконтролируемую ярость на самого себя.
Рус словно оглох в эту секунду. Только мог смотреть на тонкое запястье, утонувшее в его ладонях. На задворках сознания звучал ее тихий голос. Маруся что-то говорила, а он не понимал. Смотрел на красные пятна, пересекавшие кожу, и думал, как теперь все исправить?
Она ведь будет ненавидеть его еще больше. И как ему дальше? Дальше что делать?
Захотелось стереть эти следы. Вытравить из ее памяти. Из своей тоже.
И Рустам, не соображая толком, наверное, бессонная ночь сказалась, поступил вдруг неожиданно и необъяснимо. Как будто в голове – вакуум. И ни единой мысли.
Маруся действительно испугалась. Ну кто знает, что происходит в голове у этого человека? Он ее пугал сейчас своим тяжелым молчанием. Вот другое дело, если бы он усмехался над ней, колкости говорил или в открытую издевался. А он молчал, не позволяя ни двигаться, ни выдернуть ладонь из его рук.
Потом и вовсе – подался вперед и прижался ртом к чувствительной коже на внутренней стороне запястья.
Марусю будто током дернуло. Она отпрянула всем телом. Пришлось даже свободной рукой упереться в столешницу позади себя, чтобы сохранить равновесие.
Между тем теплые губы скользили, обжигая тяжелым дыханием. Они, кажется, оставляли более глубокие следы, чем мужские