нят потом никогда. И никакой защиты твоим детям. Всё! Сотрут, словно и не было.
Антон…
Веду пальцем по экрану. Полгода он не замечал моего скромного присутствия на курсе. Я понимаю, почему. Русские девочки со своими откровенными нарядами и ярким макияжем всегда затмят с ног до головы укутанную в ткань необщительную скромницу. А он… Он – первый красавец у нас на курсе, сын респектабельных родителей, успешный парень, мечта всех девочек. И появляется то с одной, то с другой… Но постоянной девушки нет. Мне с таким даже говорить нельзя. Отец осудит. Да и жених у меня уже есть. И свадьба назначена. Через полгода. Мы виделись несколько раз. Тёмный, суровый, религиозный, прячущий свой масленый взгляд за пренебрежением. Не хочу-у-у… Но разве с отцом поспоришь? Семья там уважаемая, его партнёры по бизнесу. Отец моего жениха часто бывает у нас дома. Мой старший брат жену из того рода взял. И меня, как старшую, хотят им отдать. Для укрепления родства.
А я, как наивная дурочка, сплю и каждый раз вижу во сне русского парня и на что-то всё-таки надеюсь. Иначе хоть топись!
А вчера… вчера вышло так, что мы оказались в паре по курсовому проекту. И он вдруг заметил меня. И так смотрел… Что кроме головокружения я ничего и не помню. Даже тему нашего курсового!
Смс (Антон): Привет, Лясь. Можно, заеду за тобой? Погуляем, в кино сходим.
И я едва сдерживаю рыдания. Потому что отец ни за что не отпустит!
Смс (Антон): Лясь… Я тебя обидел чем-то? Почему молчишь?
А как ответить??? Отец об этой переписке узнает – не представляю, что будет!
Смс (Антон): Лясенька… Поговори со мной…
Падаю на кровать, вжимаясь лицом в подушку, чтобы не услышали сёстры в соседней комнате, и рыдаю.
А осенью меня отдадут замуж, и ничего, кроме отвратительного мне мужа, я никогда не узнаю и не почувствую.
Не хочу-у-у…
– Дочка, – заглядывает мама. – Ляйсан?… Да ты что?!
Выдирает подушку из моих рук.
– Кто тебя обидел?
– Никто. Мне просто очень тоскливо. Можно мне немного погулять? Пожалуйста.
– Спроси брата. Если дел у него нет, прогуляйтесь недолго.
– Спасибо…
– Ужинать пойдём?
– Не хочу.
– Надо есть. Скоро свадьба. Мужчины любят, чтобы женщины в теле были, а ты тощая стала со своим университетом, смотреть не на что.
– Любят в теле – пусть на них и женятся!
Взгляд матери меняется с ласкового на строгий.
– Язык отрастила? Получишь за свой язык. Кто тебя учил мужчин осуждать?
– Прости, – всхлипываю я. – Вырвалось.
– Лучше бы из тебя молитва лишний раз вырвалась. Не хочешь ужинать – помолись!
Уходит. И я молюсь: «Аллах… дай мне мужа русского… ласкового… тёплого… светлоглазого… с волнистыми красивыми волосами… защитника… чтобы любил…»
И, может быть, в первый раз моя молитва очень искренняя и настоящая. На разрыв души!
Глава 1
Позор (Ляйсан)
– Батур, – иду я с братом под руку, – почему ты не женишься?
Усмехается.
– Не хочу.
– Разве тебе женщина не нужна?
– Мы в России… Бери любую. Зачем жениться? На них и свои жениться не хотят.
– Но Аллах не велит так женщин использовать, – прищуриваюсь я гневно.
– Чужих Аллах нам простит, они всё равно уже все порченые, а своих я не порочу. Придёт время – женюсь.
– Это очень некрасиво, Батур. Двойные стандарты!
Разве русские девушки не страдают, когда их обманывают, бросают?
– Много тебя в твоём университете учат, я смотрю. Зачем споришь? Вообще, меньше на эту тему рот открывай. Твоё дело – твоя честь, а не чужая.
– Извини… – поджимаю губы.
Батур дерзкий, грубоватый. Мы погодки с ним. Росли вместе, дрались даже маленькие. И мне сложно принять его авторитет. Особенно, когда он такие вещи говорит.
Алишер, второй брат, не такой. Внимательный, рассудительный. Но уже женат. Не до меня ему теперь. Жена у него первенца носит. Счастье… И много забот.
Чувствую, как телефон снова вибрирует в сумочке. Но прочитать при брате не решаюсь. Вдруг, потребует мой телефон, проверить с кем переписываюсь? Но мне так страшно, что Антон обидится на меня из-за того, что я не отвечаю. Он же русский… не понимает!
У них всё можно. Девочки с парнями спят, и всё равно для них хорошие, замуж выходят, детей рожают. Иногда и второй раз выходят.
У нас – ничего нельзя! Наедине осталась – уже грязная! Хорошо, если замуж возьмёт. А нет… так другой потом вряд ли позарится. Не махать же ему потом окровавленной простынёй перед всеми, честь жены доказывая? Всё равно найдутся те, кто осудит, напомнит… У нас такие вещи до старости потом припоминают, шушукаются за спиной.
Дала поцеловать