национальным духовным центром республики оставался Сан-Пьетро ди Кастелло. Население его представляло собой группу беженцев, придерживавшихся различных политических взглядов, а потому в общей своей массе отличалось беспристрастностью. Героем на тот момент стал для них Аньелло Партечипацио: он освободил их от франков, к тому же родом был с Риальто. Риальто и сделался столицей. Трех дожей отправили в ссылку. В последней попытке удержать трон и сохранить репутацию они взялись за оружие и пошли воевать с захватчиками, которых сами же и пригласили, но этот маневр никого не обманул. На их место венецианцы избрали единственно возможного кандидата – самого Аньелло, чей скромный дом на небольшой площади Делла Казон возле Сан-Канчано стал первым Дворцом дожей.
Формально провинция Венеция все еще являлась частью Византийской империи, но на деле обрела полную независимость. Имперское правительство в Константинополе ничего с этим поделать не могло, а потому вынужденно согласилось с таким положением вещей. Теперь венецианцам важно было добиться признания независимости на Западе. Спустя один или два месяца после поражения Пипина в Венецию, по пути в Ахен, прибыл византийский легат.
Как только византийцы привыкли к идее независимости, к Карлу Великому они стали относиться без прежней непримиримости, интуитивно поняв, что для новой Европы одного императора недостаточно. Теоретически Константинополь мог быть оплотом римского права, цивилизации и имперских традиций, но по духу он стал исключительно греческим городом. Хотя Рим был исковеркан варварскими нашествиями и деморализован столетиями анархии, тем не менее по-прежнему оставался средоточием латинской культуры, и Pax Romana восстановил именно Ахен, а не Византия.
Если бы Карл Великий был лет на тридцать моложе, то, возможно, не согласился бы принять предложения Византии, но он был стар и утомлен. Сейчас его больше занимал раздел империи между наследниками, а не дальнейшее расширение территорий. Он утверждал, что императорская коронация оказалась для него полной неожиданностью. Она и в самом деле его смутила, потому он удержался от агрессивных планов в отношении Восточной империи. Он искал лишь признания Византией его императорского титула и хотел дружеских отношений со своим «коллегой», императором Никифором, а за это не жаль было отказаться от притязаний на Венецию.
Союз между двумя империями заключили весной 811 года (к тому времени умерли и Карл Великий, и Никифор, а ратификация произошла три года спустя). Договор дал и той и другой стороне то, чего они добивались, но за определенную цену. Франки получили признание своего имперского статуса. Для Византии отказ Карла Великого от притязаний на Венецию означал не только сохранение их сюзеренитета, но и уверенность в том, что ведущая морская сила на Адриатике не будет обращена против них. Выигрыш с обеих сторон не исключал и взаимных уступок. Привилегии Венеции трудно было переоценить. С тех пор она пользовалась ими