все годы офицерской службы. Помню, что тогда, не замечаю пурги, я говорил примерно так:
– Товарищи солдаты, сержанты, офицеры! С этого дня все мы – 9-я рота 598 стрелкового полка 207-й Краснознамённой дивизии. Мы стоим в 50-ти километрах от Варшавы, меньше чем в пятистах километрах от Берлина. Нам предстоит вести самые тяжёлые бои: за Германию, за Берлин, на своей территории гитлеровская армия будет обороняться с фанатическим упорством.
Жить и победить или бесславно погибнуть в первом бою зависит от каждого из нас и от всех нас, взятых вместе. Вы учились военному делу в запасных батальонах, но сейчас у нас ещё есть немного времени для учёбы. Кто и как научится воевать – зависит от его старания и дисциплинированности. Научиться воевать – значит победить врага и остаться жить. Не научиться – значит погибнуть в первом же бою бесславно и бессмысленно, дать врагу ещё на один час, день продлить войну.
Мы должны научиться воевать и победить, победить малой кровью! Только победить!
Каждая фраза мне кажется мыслью, моим открытием, и я произношу её чётко и отдельно одну от другой. Мне особенно нравится, и я произношу железно-чётко: «Ты, солдат, сам решаешь: или ты научишься драться, победить, останешься жить и вернёшься домой, или поленишься, будешь нерадивым, не научишься мастерски воевать, стрелять, бросать гранату, ползать, и тогда немецкий солдат будет грамотнее тебя и победит. Он убьёт тебя, а не ты его. Он вернётся домой, а тебя похоронят…». Солдаты в гробовом молчании слушали меня, но мне всё время казалось, что мысли мои, слова непонятны им, они не трогают их.
Командиром нашего 3-го батальона назначен капитан Сабир Ахунович Ахмеджанов, родом из Средней Азии. Его заместители: по строевой части – капитан Дмитрий Алексеевич Стуков, по политической части – младший лейтенант Василий Клементьевич Хохлов, старший адъютант, или, как мы обычно зовём, начальник штаба батальона – старший лейтенант Василий Александрович Макаров. Парторгом батальона стал младший лейтенант Байли Клычмамедов, а комсоргом младший лейтенант Соломон Аркадьевич Агранат.
Представив меня роте, капитан вывел меня в лес и, ткнув рукавицей в сугроб между соснами, распорядился:
– Место для ротной землянки. Завтра к ночи вырыть и разместить личный состав на отдых. А сегодня ночуйте на лапнике. Костры не разводить: вражеская авиация ведёт разведку.
Не взглянув на меня, комбат ушёл. Вопрос о том, чем и как строить землянку, никого не смущает. Рядом, в пяти метрах седьмая рота гвардии старшего лейтенанта Коновалова, сформированная на день раньше, уже сооружает себе жилище. Коновалов негромко, как-то по-будничному отдаёт офицерам и сержантам своей роты распоряжения; со стороны кажется, что он ни во что не вмешивается и не делает никаких усилий, но офицеры роты, сержанты и солдаты быстро, споро делают дело, всё живёт и копошится вокруг него. Я немного завидую Коновалову, его умению без всякой внешней командирской позы и лишних приказов