гиганты с уродливыми лицами.
– Они тебя заметили? – озабоченно спросила Леля.
– Кажется, нет.
– Это хорошо. И всё равно, лучше тебе уйти отсюда. И поскорей. То место, где ты случайно, – Леля ехидно усмехнулась, – побывал, для посторонних закрыто. Оттого и ядовитые змеи ползают. Сторожат. Давай-ка, вместе выйдем. Меньше подозрений.
– А как они определяют, кто свой, кто посторонний? – спросил я, подымаясь из-за столика и беря сестрёнок под ручки.
– Дрессура.
– Девочки, – сказал я. – Зачем вы надо мной смеётесь? Не существует в природе способов дрессуры змей. Это вам не собачки.
– Так и бесов, между прочим, тоже в природе не существует. Вовсе. Их суеверные дикари выдумали. Согласен, Павлик?
Я хмыкнул.
– Лелька права, – подтвердила Лада. – Конечно, людей эти твари слушаться не станут, это верно. Но ведь есть и не люди.
Вот так. Похоже, о том, что в «Скарапее» заправляют ламии, известно всем, кроме меня.
Сволочь Сулейман!
Выходя из клуба, я бросил взгляд на запястье. Но опасался напрасно, внутреннее чувство времени не подвело. С момента прибытия в «Скарапею» действительно прошло почти два часа. Действительно – почти два! А мой с позволения сказать напарник Убеев всё ещё был тут и закатывал такое представление, что любо-дорого. Не зря его прозвали Железным Хромцом. Но я бы эпитетов ещё добавил. Одного железа в сложившейся ситуации явно не хватало. Ибо демонстрировались: стеклянный взгляд, оловянная стойкость, деревянная голова. Ну, и как необязательный довесок – толоконный лоб.
– А я тебе тысячный раз повторяю, сукиному сыну, свинье чухонской, – надрывался Убеев, хроменьким, но драчливым петушком наскакивая на швейцара, – что мне внутрь надо! Чего тебе, гниде белобрысой, не ясно? Русского языка не знаешь, чур-рбан?
Викинг был недвижим, как скала, перекрывающая вход во фьорд. Смотрел исключительно поверх головы взбешённого калмыка и терпеливо переносил все его выкрутасы. Правда, лицо у него было интенсивного свёкольного цвета, а губы заметно подрагивали. Два часа беспрерывной пытки Капитаном Глупость, изрыгающим агрессивный вздор, могут взбесить даже камень. Швейцар как заведённый повторял, что знание или незнание им языка к делу не относится, и что «Скарапея» – это заведение закрытое, клуб. Вход в него только по клубным карточкам или специальным приглашениям. А он Убеева среди членов не помнит. Но если Убеев покажет приглашение, тогда само собой. Тогда «раати боога».
Железный Хромец наш от такой северной невозмутимости кипятился всё пуще и клятвенно обещал устроить чухонской гниде новую Полтаву, если тот… и так далее. Однако верный наган Убеев покамест оставался спрятанным.
Неподалёку лениво перекуривали скарапеевские секьюрити. Видимо, команды на окорот Убеева им покамест не поступало. Тут же шумная стайка иностранцев, возбужденно переговариваясь, снимала колоритную сценку на видео. Аж двумя камерами. Разумеется, в кадр попала и наша троица. Я скорчил жуткую рожу и, грозя кулаком, рявкнул:
– Империалисты