немедленно привело в действие плодовитую фантазию первого лорда, потребовавшего от своих служб разработать транспортное средство, которое было бы способно преодолевать траншеи. Таким был изначальный импульс, полгода спустя приведший к разработке на корабельных верфях «лэндшипа» (сухопутного корабля), которому было предначертано великое будущее под именем «танк»[82],[83]. Параллельно Черчилль заказал американской кампании «Бетлем стил» двадцать подводных лодок. Соединенные Штаты должны соблюдать нейтралитет? Невелика беда: в разобранном виде лодки тайно доставят в Канаду, где их снова соберут и отправят через Атлантику…
Первые недели войны, бесспорно, были катастрофическими для франко-британских войск. Пока на восточной границе французы истощали силы в тщетной и дорого обошедшейся обороне Лотарингии и позже в Арденнах, миллион немцев ринулся на запад широким обходным движением через Бельгию, где одна за другой пали крепости Льеж, Намюр и Монс; сводная армия из французских, британских и бельгийских частей, в спешке брошенных удерживать фронт по Эзне и Эско, была разбита к концу августа. Для британцев, как и для их союзников, августовская кампания выглядела как одно бесконечное отступление, и тон лондонских газет был довольно мрачным: так, в «Таймс» говорили о наступлении «сильного, неумолимого и неудержимого» врага, которого «так же невозможно остановить, как нельзя обратить вспять морские волны», тогда как от британской армии остались лишь «жалкие осколки множества разбитых полков».
Большего и не требовалось, чтобы вызвать энергичную реакцию первого лорда. Зная, что армия не может победить, если ослаб тыл, Черчилль-журналист с одобрения премьер-министра снова взялся за перо и анонимно подготовил статью, более соответствовавшую требованиям момента: «Наши солдаты показали свое превосходство над немецкими, и при равном соотношении сил в результатах можно было бы не сомневаться». Поскольку коллеги из правительства также нуждались в ободрении, он распорядился распространить его меморандум от 1911 г., в котором предсказывал, что немецкая армия выдохнется уже через сорок дней. Победа на Марне была одержана на тридцать восьмой день, так что меморандум произвел очень сильное впечатление[84]. Так как французам тоже требовалась моральная поддержка, коллеги упросили Черчилля лично отправиться в Дюнкерк, где он выступил с зажигательными речами на очень плохом французском, но с очень большим успехом. Его частые инспекционные поездки по французским и бельгийским портам всегда будут воодушевлять солдат и офицеров.
Но этого было явно недостаточно. С усилением немецкого давления западнее Эско Китченеру поступали отчаянные призывы союзников прикрыть бельгийские порты на Ла-Манше; поскольку у него уже не осталось резервов, он обратился в Адмиралтейство. Черчилль немедленно выделил бригаду морской пехоты, которая закрепилась в Остенде