Вначале только встреча. День яркий и солнечный. Вокруг люди, шум голосов, машин. Но шум становится далеким, ненужным. Есть лишь странная Глори, которая говорит, что бросила мужа и теперь работает журналистом, как и Мерло.
– Ну, а ты как? – спрашивает она, пытаясь встать так, чтобы быть чуть выше. – Все еще ищешь, к кому прибиться?
– Да я никогда… – говорит Мерло, пытаясь встать так, чтобы быть немного пониже.
– Как поживает Лизель Хейвлок?
– Я женился, и теперь Лизель – история.
– И я тоже когда-то была замужем, помнишь? – Глори широко улыбается, но Мерло молчит. – Знаешь, в чем твоя проблема? – начинает обижаться она.
– Нет у меня проблем.
– Вот в этом и есть твоя проблема, – улыбка вспыхивает на полных напомаженных губах Глори, притягивающих Мерло, как магнит. И скрыть это невозможно. – Ты все еще хочешь меня, котяра…
15
В номере Глори тихо и пахнет чистым постельным бельем. Кондиционер работает исправно. Кровать мягкая. Дыхания сбитые, неровные.
– Расскажи мне о моем бывшем муже, – просит Глори.
– «Фиалку» закрыли после того, как он стал торговать запрещенными препаратами.
– Это я знаю. Скажи, что именно он продавал?
– Кажется, а-лис.
– А-лис? – глаза Глори округляются. – Неужели у него были серьезные проблемы с деньгами?
– Нет, но кто не хочет, чтобы их стало больше?
– Ты не встречался с ним после того, как я уехала?
– Нет.
– А а-лис? Пробовал его? Кажется, ты любил все эти штуки.
– И сейчас люблю, но а-лис – это уже не просто нейронная программа. Это наркотик.
– Говорят, это лучше, чем секс.
– За это можно попасть в тюрьму.
– Ну Клод же не попал.
– У меня нет столько денег, сколько у твоего бывшего мужа. К тому же я видел, в кого превращаются люди, подсевшие на а-лис.
– Можно просто один раз попробовать и все.
– Если мой редактор узнает, то меня уволят.
– Можно принять а-лис так, что никто не узнает.
– Все тайное рано или поздно становится явным.
– Говоришь как журналист.
– Я и есть журналист.
– Да. Журналист, который боится попасть в историю.
Они занимаются любовью трижды и засыпают далеко за полночь, прижавшись друг к другу. И старый, забытый роман оживает. И снова плевать на все. Жизнь становится сном, еще одной безобидной нейронной программой, выбраться из плена которой у Мерло получается, лишь когда от него уходит жена. Квартира пуста. Вещи собраны. Руфь не оставила даже записки. И мир сжимается, давит стенами мертвой квартиры.
– А ты не знал, что все будет именно так? – смеется Глори, словно подначивая любовника схватиться за голову и рвать на себе волосы.
– Хочу повеситься, – бормочет Мерло.
– Нет, не повесишься. Не можешь повеситься.
– Это еще почему? – обижается он, решив, что его упрекают в малодушии.
– Потому что это моя история.