если вдруг у него появятся с кем-то близкие отношения, это будет угрожать тем, что рано или поздно он испытает пережитый в детстве смертельный ужас, который все его тело помнит, а «этого допустить нельзя». Но в любом случае эти последствия детских травм фиксируются на телесном уровне и позже могут вызывать реакцию на слова, голос, интонацию, запах и т. д. Как только человек попадает в определенную «резонирующую ситуацию», его тело может на нее отозваться (замирает дыхание, учащается сердцебиение и т. п.). Подобные телесные реакции могут бессознательно восприниматься человеком как сигнал угрозы здоровью и жизни, а в ответ на угрозу, как правило, начинается сопротивление или избегание угрожающей ситуации. Возникает парадокс: человек стремится к близости, но близость его пугает и отталкивает; человек на уровне сознания ищет близких отношений, но как только они становятся возможными, он бессознательно делает все, чтобы их избежать или разрушить. Все это происходит потому, что сама возможность близости, даже на телесном уровне, воспринимается им как боль.
И страх близости оказывается ничуть не меньше страха одиночества, поэтому человек не хочет вступать в отношения.
Одиночество и базовое доверие миру
Безусловно, не только разлуки влияют на формирование эмоциональной привязанности, но и качество детско-родительских отношений в семье. Здоровая эмоциональная привязанность невозможна без доверия. Базовое доверие к миру и людям, заложенное в детстве, – это фундамент для построения теплых, близких, интимных отношений. Поскольку тема доверия играет такую важную роль в развитии личности и в построении отношений, мы хотим остановиться на ней подробнее.
Мама и папа могут находиться с ребенком неотлучно, но при этом быть эмоционально недоступными (закрытыми, холодными), игнорировать чувства и психологические потребности ребенка или подвергать его физическому насилию. И то, и другое по сути можно отнести к примерам жестокого обращения с детьми, при том, что многие родители даже не осознают, какой ущерб они наносят ребенку своим поведением. А некоторые даже вполне убеждены в своей правоте.
Знаю женщину, которая очень хотела стать образцовой мамой и все делала «по науке»: начитавшись доктора Спока, она не подходила к своему плачущему грудному ребенку 20 минут, в течение которых ребенок сам должен был успокоиться, как обещала книжка. Несмотря на то, что ее мудрое материнское сердце разрывалось на части от крика малыша, она выдерживала положенное время. А доктор Спок ошибался: современные ученые считают, что до шести месяцев ребенок не способен успокоиться сам, так как процессы торможения в его нервной системе еще развиты хуже процессов возбуждения. Ребенок не успокоится, он может только истощиться: он устанет и затихнет, но это не значит, что ему стало хорошо и покойно, у него просто больше нет сил кричать. Внутри же у него наступает состояние отчаяния. Ощущение того, что, сколько бы он ни кричал, все равно к нему никто не подойдет и