его, а душа не насыщается. Не так давно, говорил Шафиров, зарплаты повысили всем, однако тут частить не годится, поскольку при прежней работе не поднимает это цены труда, а, напротив, роняет в глазах трудящегося, и лишь развращает его. Ясно, конечно, что потребности будут расти и дальше, и надо делиться – и нынче, и впредь, – но нельзя одаривать до поры или не к месту, а еще труднее найти дарам меру и вес, и уж почти невозможно достичь справедливости – и всегда остаются обиженные. А если выражаться деловым языком, резервный фонд, по наполнению его, можно считать чем-то вроде налога на добычу полезных ископаемых, а по назначению – налогом пенсионным или оборонным.
Не забудем, продолжал Шафиров, готовность – прежде всего. Кто скажет нам о приближении Хозяина, либо тех, кто является от обхода земли? Кто знает пути нефти в трубе, кто приведет нас посмотреть на то, что будет после?[77] И коль скоро предлагается сейчас приступить к перераспределению собранного, – то есть, по сути, одолжаться у будущего – нужно вспомнить опыт нефтедобывающих стран и честно ответить самим себе, сколько пускать на мгновенное потребление и сколько откладывать? Какую долю накопленного отсекать в неприкосновенный запас, какую – тратить? На что? Когда и в каких объемах? Что и кому это даст? Установить, одним словом, какой будет цена отсечения?
Никто не скажет, надолго ли затянул соседей в прения новый нефтяной оборот, но вскоре решили: раз уж поставили в подъезде приличную дверь с кодовым замком, нужно привести в порядок и сам дом целиком – отремонтировать квартиры всем желающим, а потом, когда закончится неизбежная сутолока и грязь, – облагородить и лестничные пролеты, и площадки, и чердак.
И поручили Застрахову составить сметы из расчета сто двадцать долларов на квадратный метр. Условились деньги из резервного фонда выделять не сразу, а поэтапно, и расходовать в строгом соответствии с графиком под наблюдением Застрахова и Мусы. А поскольку состояние квартир, кошельков и мозгов у всех разное – согласились, что всё, превышающее по стоимости отведенные лимиты (будь то работы, материалы или фурнитура), должно оплачиваться жильцами из собственных средств.
И тогда, сказал Шафиров, не пострадает баланс, ибо взвешено будет дармовое и заработанное, и почти для всех это станет окончательным решением квартирного вопроса, и никто не будет, вопреки популярному классику, ни обделен, ни испорчен.[78]
И поставили Застрахова во главе работ, а Мусу – на закупки, дабы сэкономить на опте. И вменялось обоим сделать так, чтобы не оказалось в бригадах ни одного жителя Вольгинска или Заречья, но заезжали вахтами из каких-нибудь дальних – желательно, финно-угорских – земель рабочие, известные своим трезвым нравом, немногословностью, трудолюбием.
И договорились не жертвовать качеством ради темпа, но и не затягивать, поскольку понятно было: прежде чем войдет жизнь в неспешное буржуазное русло, течение времени в доме номер девять по Завражной еще долго будет приносить и стук молотков, и грохот пробойников, и дрель, и прель, и мусорный ветер