перед глазами.
– «Споспешествование»… – прочел он. – Мудрецы! – Он уронил листок на пол и встал. – Смотри, чтобы твоя ученая свора их здесь не обижала. Я их как-нибудь навешу, и если узнаю… – Он поднес под нос отцу Кину кулак. – Ну ладно, ладно, не бойся, не буду…
Отец Кин почтительно хихикнул. Румата кивнул ему и направился к двери, царапая пол шпорами.
На улице Премногоблагодарения он заглянул в оружейную лавку, купил новые кольца для ножен, попробовал пару кинжалов (покидал в стену, примерил к ладони – не понравились), затем, присев на прилавок, поговорил с хозяином, отцом Гауком. У отца Гаука были печальные добрые глаза и маленькие бледные руки в неотмытых чернильных пятнах. Румата немного поспорил с ним о достоинствах стихов Цурэна, выслушал интересный комментарий к строчке «Как лист увядший падает на душу…», попросил прочесть что-нибудь новенькое и, повздыхав вместе с автором над невыразимо грустными строфами, продекламировал перед уходом «Быть или не быть?» в своем переводе на ируканский.
– Святой Мика! – вскричал воспламененный отец Гаук. – Чьи это стихи?
– Мои, – сказал Румата и вышел.
Он зашел в «Серую Радость», выпил стакан арканарской кислятины, потрепал хозяйку по щеке, перевернул, ловко двинув мечом, столик штатного осведомителя, пялившего на него пустые глаза, затем прошел в дальний угол и отыскал там обтрепанного бородатого человечка с чернильницей на шее.
– Здравствуй, брат Нанин, – сказал он. – Сколько прошений написал сегодня?
Брат Нанин застенчиво улыбнулся, показав мелкие испорченные зубы.
– Сейчас пишут мало прошений, благородный дон, – сказал он. – Одни считают, что просить бесполезно, а другие рассчитывают в ближайшее время взять без спроса.
Румата наклонился к его уху и рассказал, что дело с Патриотической школой улажено.
– Вот тебе два золотых, – сказал он в заключение. – Оденься, приведи себя в порядок. И будь осторожнее… хотя бы в первые дни. Отец Кин опасный человек.
– Я прочитаю ему свой «Трактат о слухах», – весело сказал брат Нанин. – Спасибо, благородный дон.
– Чего не сделаешь в память о своем отце! – сказал Румата. – А теперь скажи, где мне найти отца Тарра?
Брат Нанин перестал улыбаться и растерянно замигал.
– Вчера здесь случилась драка, – сказал он. – А отец Тарра немного перепил. И потом, он же рыжий… Ему сломали ребро.
Румата крякнул от досады.
– Вот несчастье! – сказал он. – И почему вы так много пьете?
– Иногда бывает трудно удержаться, – грустно сказал брат Нанин.
– Это верно, – сказал Румата. – Ну что ж, вот еще два золотых, береги его.
Брат Нанин наклонился, ловя его руку. Румата отступил.
– Ну-ну, – сказал он. – Это не самая лучшая из твоих шуток, брат Нанин. Прощай.
В порту пахло, как нигде в Арканаре. Пахло соленой водой, тухлой тиной, пряностями, смолой, дымом, лежалой солониной, из таверн несло чадом, жареной рыбой, прокисшей брагой. В душном воздухе