делу также привлекают выдающихся представителей иных кругов. Или, хуже того, вызов может прийти сразу нескольким членам одного семейства.
Жестоко.
– Ясно. Детишки сливок общества. И они должны убивать друг друга, пока не останется только один.
– Именно.
– Вот напасть. Как? Зачем? И почему целый мир ни черта не знает, если это происходит постоянно?
– Как можно заставить их драться? Если они не хотят? – спросила Страфа.
– Это важный вопрос, – согласился я.
– У них нет выбора. Допустим, ты пацифист и отказываешься участвовать. Кто-нибудь просто перережет тебе горло, раз уж ты подставился.
– Иными словами, это расширенная формализованная игровая версия того, что ежедневно творится в правящей верхушке.
Представители упомянутой верхушки одарили меня недобрыми взглядами.
– Кто-то обязательно станет сражаться, за приз или за свою жизнь, – сказал Барат. – Кто-то попытается выиграть, чтобы обрести власть и покончить с турнирами раз и навсегда. В любом случае погибнут молодые люди, и некоторые из них – ужасным образом. Не все жертвы обязательно будут напрямую вовлечены в состязание. Сопутствующие потери тоже велики.
– Но общественность обычно ничего не замечает.
– Большая часть событий разворачивается не на публике. Это не гладиаторские бои, не рукопашные состязания. Это тайная война, которая по самой своей природе не может не влиять на общество. Будут трупы и локальные катастрофы. Необъяснимые магические стычки в ночи, зачастую фатальные.
Для Танфера такое не являлось редкостью – до недавних пор. В последнее время город страдал от мучительных приступов нарождающихся законности и порядка.
– Если поискать, можно найти свидетельства в исторических хрониках, – продолжил Барат. – Глубоко копать не придется. Мы обеспечим тебе выгодное преимущество, позволив побеседовать с несколькими участниками последнего турнира.
Он протянул руку, показывая на Хаузера, Махткесс и свою мать.
– Мой отец вел журнал, записывая свои действия, а также действия двух своих компаньонов, – сообщил Киога.
– Но…
– Участвовали семьи, – продолжил Хаузер, – и все сведения передавались из уст в уста. Мы отказались играть по старым правилам. Мы устраивали саботажи и подрывали турнир. Мы атаковали демона-распорядителя вместо наших друзей. И думали, что навсегда покончили с этим.
– Мы ошибались, – сказала леди Тара Чейн.
– Вы все? – уточнил я. Киога был ровесником Барата.
– Нет. Мейнесс Б. Сторнс, – ответил Хаузер.
– Я сказал, мой отец. Я тогда еще носил подгузники, – объяснил Киога.
– Пятеро из нас восстало, – добавил Хаузер. – Десять лет спустя Мейнесс исчез в Кантарде.
Ладно. Я снова оглядел их. Рано или поздно они объяснят, какое отношение к этому имею я. Надеюсь, что пораньше – я испытывал голод. Глаза Страфы пожелтели от нетерпения. А Кивенс начинала нервничать.
– Мы расстроили