Божественная комедия (сборник). Геннадий Прашкевич

симпатичный керамический лось. Подарок папы. „„Катька, дура! Ты представляешь, что может означать для твоего фэн-шуй такое большое рогатое животное, да еще в секторе любви?!“»

      «…мультик про Винни-Пуха – советский.

      Перечитала книжку, но мультик больше заводит.

      Главное, не брать на вооружение логику этого опилкосодержащего животного.

      Больше всего понравилось начало главы 13: «Случилось однажды так, что Винни-Пух подумал…» А пыхтелки! Куда там Жанне Фриске с её ла-ла-ла. У меня вопрос к бывшей советской цензуре: как в детскую книжку могли пропустить такую неоднозначную фразу как: „Про зря бля сдине мраш деня про зря бля бля вля!“ У барона Мюнхгаузена в расписании дня с 4 до 5 обязательно значился подвиг, а у меня теперь – чтение „Вини-Пуха“.

      Адриано не звонит.

      Курю на балконе…»

      «…обратно ехала одна.

      Темная дорога. Редкие огни.

      Над ледяной землей – Орион, отмытый кухонным порошком.

      Интересно, как уроды чувствуют красоту? У них есть для этого какой-то специальный орган? Дашка Мешалкина, выдра болотная, считает искусственные цветы красивыми. А меня заводит смычок, когда он дрожит на струнах. А Лялька Шершавина писает в трусики, когда Адриано берет ее под руку. Но это я, а не Лялька и не Дашка, лечу в Милан. Наверное, у Снукера тоже были липкие пальцы. Меня вырвало. Не знаю, кто виноват: Снукер или Адриано. Я даже остановила машину. Снукер – сволочь, это точно, но и Адриано туда же. Меня опять вырвало…»

      (ПЕРЕЗАГРУЗИТЬ)

      Маша и нетопырь

      (за два года до рая)

      Адриано.

      А может, его и не было.

      В Париже, бедствуя, написала роман.

      Название простое: «Маша и нетопырь: история любви».

      Французские критики шумно хвалили мадам Катрин за стиль, за беспощадное отношение к герою. Праздничные распродажи, смелые интервью.