будут обсуждаться с Гиммлером в самое ближайшее время. Однако без упомянутых лозунгов все эти начинания не будут иметь успеха». Как видим, «объединенная Европа», разрабатываемая в недрах Главного управления СС Александром Долецалеком, и «Европейская федерация», предложенная имперским МИДом, были не конкурирующими, а взаимодополняемыми проектами. В этих проектах имелись незначительные отличия, но это не меняло ситуацию в целом.
Несмотря на множество доводов, приведенных в пользу создания «Европейской федерации», Гитлер решительно отказался от реализации данного проекта. Сам же Риббентроп видел в «Европейской федерации» нечто больше, нежели просто пропагандистский инструмент. В те дни он писал: «Любые заявления о новой Европе, газетные статьи и прочие акции, по моему мнению, не только бессмысленны, но и вредны, так как уменьшают силу пропагандистского эффекта, которого мы могли бы добиться самим фактом учреждения [“Европейской федерации”]». Риббентроп намеревался соединить два несовместимых на первый взгляд проекта: национал-социалистический Великогерманский рейх и федеративную Европу. Однако у этих проектов была одна общая составляющая – антироссийская направленность. И далеко не случайно идеи создания подобного рода гибрида стали возникать тогда, когда в кровавых боях под Сталинградом наметился коренной перелом в войне. Нельзя сказать, что проекты Риббентропа оказались совсем невостребованными. Например, современная объединенная Европа (лишь слегка изменив «авторство») воплотила их в жизнь. Были реализованы на практике идеи «европейской экономики, строящейся в бестаможенном пространстве посредством общего и унифицированного планирования». А еще Евросоюз позаимствовал от «Европейской федерации» Риббентропа редкостное лицемерие. Согласно официальным документам «Европейская федерация» планировалась для того, чтобы «защитить европейский континент от внешних врагов». На практике же ее создание должно было стать очередным шагом для продолжения агрессивной войны, которая была развязана в отношении России. В Третьем рейхе любые декларативные заверения о «суверенитете», о «свободе», о «судьбоносной взаимосвязи европейских народов» (а именно такая лексика использовалась в «европейском проекте» Риббентропа) были всего лишь ширмой, за которой скрывалось намерение продолжать войну на Восточном фронте.
Сталинградская битва и коренной перелом в ходе войны заставили нацистское руководство искать новые формы стратегического и тактического планирования, что в полной мере относилось и к внешней политике. Несмотря на то что Гитлер отверг план создания «Европейской федерации», предложивший его министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп решил не останавливаться в разработке «европейского проекта». Он предпочел сосредоточить свое внимание на «Европейском комитете», создание которого было запланировано еще в 1941–1942 годах. Но официально этот комитет появился на свет лишь 5 апреля