рассмеялась.
– Не верь. У дома страшная история. Там жил большой грэческий чоловик. Он на воровстве попался и в тюрьму сидэ. Жена от срама помэрла, дочка в авиакатастрофе сгинула. Осталась «Олимпия» пустовать. Мужик-то хоть и живы, та за рэшеткой сидэ. Его адвокаты отбивають, но як там и шо, я не ведаю. О деталях Роза в курсе, она по довэренности виллу здае, а деньги на хозяйских законников тратит. Поняла?
– В принципе да, – кивнула я, вспомнив рассказ Эммы про подругу-гречанку и ее отца, обвиненного во взяточничестве.
– Розка – ихняя батрачка, – с радостью, обретя «свежего» слушателя, сплетничала барменша. – Жуткая баба! Сама живэ неизвестно где, а «Олимпию» здае. Но последние два года туда никто не заглядывает.
– Почему? – заинтересовалась я.
– Проклятие Бриджиса, – закатила глаза Галя.
Я удивленно уставилась на нее.
– Жили в Пелоппонесусе две семьи, – нараспев завела барменша, – Калистидасы и Бриджисы. В кажной росло по сыну, оба влюбились в девушку неземной красоты, Оливию. Ну а ей нельзя же за двоих выйти? Пришлось выбирать. Выскочила Оливия за Калистидаса, а Бриджис з горя повесился. Евойная мать на иконе весь род Калистидасов и прокляла. И рухнуло у них счастье, трое деток малыми помэрли. Думаешь, шо воны в Москву поихалы? Доктор им казал: климат менять надо. Орбитально.
– Радикально, – автоматически поправила я.
– А потом отца посадили, маты помэрла, дочка сгорела в самолете, – не отвлекаясь на мое замечание, загибала пальцы Галя. – Зараз и над «Олимпией» хмары ходют. Кто там селится – и зразу покойник. Год там бизнесмен з Москвы жил, так у него сынишка утоп в море. Потом поляки поселились. Месяцев десять радовались жизни и – згинули.
– Утонули? – подпрыгнула я.
– Разбились на вертолете.
– А при чем тут дом?
– Ну как же, проклятие действует! – объяснила Галя. – Еще трое, значит, на тот свет уехали. Больше людыны туда – ни-ни! Катька дом зараз хоть за копейки сдать збирается. Она хитрая, да ее проклятие перехитрило. Сама у Розки дом на пятнадцать лет сняла с правом пересдачи. Думала подзаработать на аренде. И шо? Ха! Привидение видела. Там оно моталось.
– Живое? – не выдержала я.
– Ну – округлила глаза Галя. – С бутылкой! Оно на калитке висело.
– Кто висел, призрак или бутылка? – на полном серьезе осведомилась я.
– Ну… все в черном. Скрыпело, ухало, рыдало. Потом в сад поперло и по дорожке – до виллы. Недавно дело было, – выпалила Галя. – Не сымай «Олимпию»! Помрешь!
У меня закружилась голова.
– А где находится вилла?
– Вниз спускайся, – вздохнула Галя. – Доедешь до перекрестка, бери налево, тама в забор упрешься. Самоубийца ты!
Открыть ржавые ворота я не сумела, зато калитка поддалась легко и неожиданно бесшумно. На секунду мне стало неспокойно, но тут я увидела широкую дорогу, большой белый дом вдали и, пораженная красотой местности, пошла вперед.
Сама вилла оказалась заперта, окна скрывали ставни, попасть в здание не представлялось возможным.