цыганского барона из Ростова. Девочке тринадцать лет…
– Разве можно так рано? – прищурилась Лера. – Она же еще ребенок!
– У нас, лаварей, – свои законы! – приосанившись, проговорил Шандор. – И цыганки рано взрослеют. Цыганка в тринадцать лет – это уже женщина, горячая, как огонь! Кроме того, – добавил он не так громко, – отец за ней хорошее приданое дает…
– А ну вас, с вашими законами… – отмахнулась Лера. – Куда ты меня ведешь-то?
– Посидишь с мамой моей. На свадьбу тебе не надо, у невесты родичи горячие, неприятность выйти может! Да и вообще, лучше, чтобы пока никто не знал, что ты вернулась.
Лера не поняла его последние слова, но решила воздержаться от лишних вопросов.
Шандор провел ее к отдельному домику, поместившемуся в глубине двора, впустил в маленькую комнатушку. Здесь в глубоком кресле восседала величественная старуха с прикрытыми глазами. Тяжелые морщинистые руки покоились на подлокотниках кресла.
Лера поздоровалась. Старуха повернулась в ее строну, что-то прошамкала по-цыгански, тяжелые веки поднялись, и Лера увидела тусклые белесые бельма.
– Не беспокойтесь, мамо! – ласково проговорил Шандор. – Девушка посидит с вами. Ей на свадьбу нельзя.
– Пускай сидит! – позволила старуха. – Мне-то что? Мне уже никто не мешает…
На дворе темнело, сразу в нескольких концах его запылали костры.
– Можно включить свет? – попросила Лера.
– А тут света и нет! – усмехнулся Шандор. – Маме он ни к чему. Для нее свет давно уже погас! Могу свечку принести, да, думаю, не стоит. Посидите в темноте…
Занавесок на окнах не было, и Лера не стала спорить.
За окном стало оживленнее – видимо, свадьба подходила к кульминации. На середину двора вышел рослый статный цыган средних лет в малиновой жилетке поверх черной шелковой рубахи, в обеих руках он держал по открытой бутылке шампанского, Лера разглядела знаменитые этикетки «Вдовы Клико». Цыган проговорил что-то на своем языке, поднял бутылки над головой. Рядом с ним стояли четверо мальчишек пяти-шести лет в черных костюмах-тройках. Они что-то закричали, и Лера заметила странный блеск их зубов.
– Что это у мальчишек – брекеты? – спросила она у Шандора.
– Зачем – брекеты? – усмехнулся тот. – Брюлики!
– Какие брюлики? – не поняла Лера.
– Обыкновенные, по несколько карат! – гордо проговорил Шандор. – В богатых цыганских семьях так принято – мальчикам в молочные зубы вставляют бриллианты, чтобы каждый видел, какие мы богатые!
– А что это – все кибитки на улице оставили, а одна – прямо посреди двора стоит? – Лера показала на увешанную пестрыми шалями кибитку с задранными к небу оглоблями. Рядом с ней на табурете лежали расписной хомут и узорчатая плеть.
– Это – на тот случай, если невеста окажется не девушкой, – пояснил Шандор. – Тогда старики на ее отца этот хомут наденут, в кибитку его запрягут, и будет он родню жениха по всему городу катать, пока не свалится!
– Ну и дикие же